100
— Надо бить планету её же оружием, — сказал Чаттертон. — Ступите на неё, распорите ей брюхо, отравите животных, запрудите реки, стерилизуйте воздух, протараньте её, поработайте как следует киркой, заберите руду и пошлите ко всем чертям, как только получите всё, что хотели получить. Не то планета жестоко отомстит вам. Планетам доверять нельзя. Все они разные, но все враждебны нам и готовы причинить вред, особенно такая отдалённая, как эта, — в миллиарде километров от всего на свете. Поэтому нападайте первыми, сдирайте с неё шкуру, выгребайте минералы и удирайте живее, пока эта окаянная планета не взорвалась вам в лицо. Вот как надо обращаться с ними.
Ракета садилась на седьмую планету
— Нет, — ответил капитан Форестер. — Я слишком уважаю другие миры, чтобы обращаться с ними по вашему методу, Чаттертон. Благодарение богу, грабить и разрушать не моё дело. К счастью, я только астронавт. Вот вы — антрополог и минералог. Что ж, действуйте — копайте, забирайтесь в недра и скоблите. А я буду бродить и смотреть на этот новый мир, каким бы он ни был, каким бы он ни казался. Я люблю смотреть. Все астронавты любят смотреть, иначе они бы не были астронавтами. Если ты астронавт, тебе нравится вдыхать новые запахи, видеть новые краски и новых людей. Впрочем, существуют ли ещё они — новые люди, новые океаны и острова?
— Не забудьте захватить с собой револьвер, — посоветовал Чаттертон.
— Только в кобуре, — ответил Форестер.
Оба они взглянули в иллюминатор и увидели целое море зелени, поднимавшееся навстречу кораблю.
— Интересно узнать, что эта планета думает о нас, — заметил Форестер.
—
Зелень была удивительно свежая — такой они видели её разве только в детстве.
Озёра, словно голубые капли, лежали меж отлогих холмов. Не было ни шумных шоссе, ни рекламных щитов, ни городов. «
— Если бывают
— Женщина — снаружи, мужчина внутри, — возразил Чаттертон. — Там, внутри, всё твёрдое, всё мужское — железо, медь, уран, антрацит. Не поддавайтесь чарам косметики, Форестер, она одурачит вас.
Он подошёл к бункеру, где хранился Почвенный Бур. Его огромный винтовой наконечник блестел, отсвечивая голубым, готовый вонзиться в почву и высосать пробы на глубине двадцати метров, а то и глубже — забраться поближе к сердцу планеты. Чаттертон кивком головы указал на бур.
— Мы её продырявим, вашу женщину, Форестер, мы продырявим её насквозь.
— В этом я не сомневаюсь, — спокойно ответил Форестер.
Корабль пошёл на посадку.
— Здесь слишком зелено, слишком уж мирно, — сказал Чаттертон. — Мне это не нравится. — Он повернулся к капитану:
— Мы выйдем с оружием.
— С вашего разрешения, распоряжаться здесь буду я.
— Конечно. Но моя компания вложила в эти механизмы огромный капитал — миллионы долларов, и наш долг — обезопасить эти деньги.
Воздух на новой планете — седьмой планете
Последним вышел Чаттертон с револьвером в руке.
В тот момент, когда он ступил на зелёную лужайку, земля дрогнула. По траве пробежал трепет. Загромыхало в отдалённом лесу. Небо покрылось облаками и потемнело. Астронавты внимательно посмотрели на Чаттертона.
— Чёрт побери, да это землетрясение!
Чаттертон сильно побледнел. Все засмеялись.
— Вы не понравились планете, Чаттертон!
— Чепуха!
Наконец всё стихло.
— Но когда выходили мы, никакого землетрясения не было, — возразил капитан Форестер. — Очевидно, ваша философия пришлась планете не по душе.
— Совпадение! — усмехнулся Чаттертон. — Пошли обратно. Я хочу вытащить Бур и через полчасика взять несколько проб.
— Одну минутку! — Форестер уже не смеялся.- Прежде всего мы должны осмотреть местность, убедиться, что здесь нет враждебных нам людей или животных. А кроме того, не каждый год натыкаешься на такую планету. Уж очень она хороша! Надеюсь, вы не будете возражать, если мы прогуляемся и осмотрим её.
— Согласен, — Чаттертон присоединился к остальным. — Только давайте побыстрей окончим с этим.
Они оставили у корабля охрану и зашагали по полям и лугам, взбираясь на отлогие холмы, спускаясь в неглубокие долины. Словно ватага мальчишек, которые вырвались на простор в чудеснейший день самого прекрасного лета и самого замечательного за всю историю человечества года, разгуливали они по лужайкам. Так приятно было бы поиграть здесь в крокет, и, пожалуй, если бы хорошенько прислушаться, можно было бы услышать шорох деревянного мяча, прошелестевшего в траве, звон от его удара по железным воротцам, приглушённые голоса мужчин, внезапный всплеск женского смеха, донёсшийся из
Эй! — крикнул Дрисколл, один из самых молодых членов экипажа, с наслаждением вдыхая воздух. — Я прихватил с собой всё для бейсбола. Не сыграть ли нам попозже? Ну что за прелесть!
Мужчины тихо засмеялись. Да, что и говорить, это был самый лучший сезон для бейсбола, самый подходящий ветерок для тенниса, самая удачная погода для прогулок на велосипеде и сбора дикого винограда.
— А что если бы нам пришлось скосить всё это? — спросил Дрисколл. Астронавты остановились.
— Так я и знал: тут
— А может быть, это
Чаттертон сплюнул прямо на зелёную траву и растёр плевок сапогом.
— Не нравится, не нравится мне всё это. Если с нами
— Вполне естественно, — сказал Форестер. — Мы не можем вести бесплодные войны с тысячами враждебных миров. Каждая ракета — это годы, деньги, человеческие жизни. Мы не можем позволить себе рисковать двумя ракетами, если один полёт уже доказал, что планета враждебна. Мы летаем в мирные планеты. Вроде этой.
— Я часто задумываюсь о том, — заметил Дрисколл, — что случилось с исчезнувшими экспедициями, посланными в те миры, куда мы больше не пытаемся попасть.
Чаттертон пристально смотрел на дальний лес.
— Они были расстреляны, уничтожены, зажарены. Что может случиться и с нами в любую минуту. Пора возвращаться и приступать к работе, капитан.
Они стояли на вершине большого холма.
— Какое дивное ощущение! — произнёс Дрисколл, взмахнув руками. — А помните, как мы бегали, когда были мальчишками, и как нас подгонял ветер? Словно за плечами вырастали крылья. Бывало, бежишь и думаешь:
Мужчины остановились, охваченные воспоминаниями. В воздухе пахло цветочной пыльцой и капельками недавнего дождя, быстро высыхавшими на миллионах былинок.
Дрисколл пробежал несколько шагов.
— О господи, что за ветерок! Ведь в сущности, мы никогда не летаем
И полетел.
Время молча бежало на часах людей, стоявших внизу. Они смотрели вверх. И вот с неба донёсся взрыв неправдоподобно счастливого смеха.
— Велите ему вернуться, — прошептал Чаттертон. — он будет убит.
Никто не ответил Чаттертону, никто не смотрел на него; все были потрясены и только улыбались.
Наконец Дрисколл опустился на землю у их ног.
— Вы видели? Чёрт побери, ведь я летал!
Да, они видели.
—
Он замолчал, потом заговорил снова, сияя, захлёбываясь от восторга:
— Это всё ветер. Он подхватил меня и понёс!
— Давайте уйдём отсюда, — сказал Чаттертон, озираясь по сторонам и подозрительно разглядывая голубое небо. — Это ловушка. Нас хотят заманить в воздух. А потом швырнуть вниз и убить. Я иду назад, к кораблю.
— Вам придётся подождать моего приказа, — заметил Форестер.
Все нахмурились. Было тепло, но в то же время прохладно, дул лёгкий ветерок. В воздухе трепетал
— Я попросил ветер, чтобы он помог мне полететь, — сказал Дрисколл, — и он помог.
Форестер отвёл всех остальных в сторону.
— Следующим буду я. Если я погибну — все назад к кораблю!
— Прошу прощения, — вмешался Чаттертон. — Но я не могу этого допустить. Вы капитан. Мы не можем рисковать вами, — Он вытащил револьвер. — Вы обязаны признавать здесь мой авторитет и мою власть. Игра зашла слишком далеко. Приказываю вам вернуться на корабль!
— Спрячьте револьвер, — хладнокровно ответил Форестер.
— Остановитесь, безумцы! — прищурившись, Чаттертон переводил взгляд с одного астронавта на другого. — Неужели вы ещё не поняли? Этот мир живой. Он разглядывает нас и пока что играет с нами, а сам выжидает благоприятной минуты.
— Это моё дело, — отрезал Форестер. — А вы — если сию же минуту не спрячете револьвер — пойдёте назад к кораблю под конвоем.
— Все вы сошли с ума! Если не хотите идти со мной, можете умирать здесь, а я иду назад, беру пробы и запускаю ракету.
— Чаттертон!
— Не пытайтесь удержать меня!
Чаттертон побежал. И вдруг громко вскрикнул.
Все подняли глаза — и тоже не удержались от крика.
— Он там, — сказал Дрисколл.
Чаттертон был уже высоко в небе.
Ночь опустилась незаметно, словно закрылся
— Это было изумительно! — сказал астронавт, которого звали Кестлер.
Все они успели полетать, словно скворцы, орлы, воробьи, и были счастливы.
— Эй, Чаттертон, придите в себя и признайтесь: вам понравилось? — спросил Кестлер.
— Этого не может быть! — Чаттертон крепко зажмурился. — Она не могла сделать это. То есть могла, но при одном условии — если воздух здесь живой. Он словно зажал меня в кулаке и поднял вверх. А сейчас, в любую минуту, он может убить всех нас. Он живой.
— Отлично, — согласился Кестлер. — Допустим, что он живой. А у всего живого должна быть
Словно в потверждение его слов, к ним подлетел Дрисколл, держа в каждой руке по фляге.
— Я нашёл ручей с вкусной чистой водой. Попробуйте!
Форестер взял флягу и поднёс её Чаттертону, предлагая выпить глоток, но Чаттертон покачал головой и отшатнулся. Он закрыл лицо руками.
— Это кровь здешней планеты. Живая кровь. Выпейте её, и вместе с ней вы впустите в себя этот мир. Вы будете видеть его глазами, слышать его ушами. Нет, нет, благодарю.
Форестер пожал плечами и отхлебнул из фляжки.
— Вино! — воскликнул он.
— Не может быть!
— Это вино. Понюхайте его, попробуйте. Отличное белое вино.
— Французское столовое, — подтвердил Дрисколл, выпив свою порцию.
— Яд! — изрёк Чаттертон.
Фляжка пошла по кругу.
Весь этот ласковый день они бездельничали — им так не хотелось нарушать царивший вокруг покой. Словно робкие юноши, которые оказались в обществе изысканной, прекрасной и знаменитой красавицы, они боялись
«Они ещё не забыли землетрясения и не хотят, чтобы оно повторилось, — думал Форестер. — Так пусть же эти школьники наслаждаются Днём каникул и этой погодой, словно созданной для рыболовов. Пусть сидят под сенью деревьев или бродят по отлогим склонам холмов, но только пусть не бурят их буры, не щупают их щупы, не бомбят их бомбы».
Они набрели на небольшой ручеёк, который вливался в кипящий пруд. Рыба, блестя чешуёй, попадала в горячую воду и через минуту выплывала на поверхность пруда уже сваренная.
Чаттертон неохотно присоединился к общему ужину.
— Мы будем отравлены. В таких фокусах всегда таится ловушка. Сегодня я буду ночевать в ракете. А вы — как хотите. Я вспомнил карту из одной книги по истории средневековья. Надпись на ней гласила: «Здесь могут водиться тигры». Так вот, ночью, когда вы заснёте, здесь вдруг объявятся тигры и людоеды.
Форестер покачал головой.
— Я готов согласиться с вами — эта планета живая. Это своеобразный замкнутый мирок. Но сейчас она нуждается в нас, чтобы показать себя, чтобы
Но Чаттертон уже не слушал его. Он нагнулся — его рвало.
— Меня отравили! Отравили!
Его держали за плечи, пока не кончилась рвота. Дали ему воды. Все остальные чувствовали себя отлично.
— Пожалуй, лучше вам больше ничего не есть, кроме наших корабельных продуктов, — посоветовал Форестер. — Так будет надёжнее.
— Надо немедленно приступить к работе, — Чаттертон покачнулся и вытер губы. — Мы уже потеряли целый день. Если понадобится, я буду работать один. Я покажу этой проклятой планете…
И пошатываясь, он побрёл к кораблю.
— Он искушает судьбу, — прошептал Дрисколл. — Нельзя ли остановить его, капитан?
— Практически он является хозяином экспедиции. Но мы не обязаны ему помогать. В договоре есть пункт, по которому мы можем отказаться от работы в условиях, опасных для жизни. Так вот… Советую обрашаться с этой Площадкой Для Пикника как можно бережнее, и она отплатит нам тем же. Не вырезайте инициалов на деревьях. Распрямите смятую траву. Подберите кожуру от бананов.
Меж тем снизу, со стороны корабля, донёсся оглушительный грохот. Из запасного люка выкатился огромный блестящий Бур. Чаттертон шёл за ним следом и в микрофон отдавал распоряжения своему роботу:
— Сюда! Так!
— Ах, какой глупец!
— Стоп! — крикнул Чаттертон.
Бур вонзил свой длинный винтовой ствол в зелёную траву. Чаттертон помахал рукой астронавтам.
— Я ей покажу!
Небо содрогнулось.
Бур стоял в центре небольшой зелёной лужайки. Он врезался в землю и начал выбрасывать сырые комья дёрна, бесцеремонно швыряя их в ведёрко для анализов, которое раскачивалось на ветру.
И вдруг, словно чудовищный зверь, потревоженный во время еды, Бур издал жалобный металлический стон. Из почвы у его основания начала медленно проступать синеватая жидкость.
— Назад, безмозглый дурак! — крикнул Чаттертон.
Бур неуклюже задвигался, словно в
Кашляя, вздыхая и пыхтя, Бур, словно огромный подстреленный и издыхающий слон, медленно погружался в чёрную пенистую топь.
— Боже милостивый! — задыхаясь, прошептал Форестер, не в силах оторваться от этого зрелища. — Вы знаете, Дрисколл, что это такое? Это асфальт. Его дурацкая машина угодила в асфальтовый колодец.
— Эй! — вне себя от ярости кричал Чаттертон Буру, бегая по краю маслянистого озера. — Сюда, наверх!
Но подобно древним властителям Земли — динозаврам с их длинной трубчатой шеей — Бур, отбиваясь, дёргаясь и скрипя, всё больше уходил в чёрный пруд, откуда уже не было возврата к твёрдой и надёжной земле.
Чаттертон обернулся к стоящим вдалеке астронавтам:
— Помогите! Сделайте
Но Бур уже исчез.
Вязкая жидкость пузырилась и злорадствовала, поглотив чудовище. Потом всё затихло. Только один огромный пузырь — последний — появился и лопнул. Разнёсся древний запах нефти.
Члены экипажа подошли и остановились на краю маленького тёмного озера.
Чаттертон уже не кричал.
Он долго смотрел на безмолвный асфальтовый омут, потом отвернулся и обратил невидящий взгляд на холмы, на сочные зелёные лужайки. Дальние деревья вдруг покрылись зрелыми плодами и теперь бесшумно роняли их на землю.
— Я ей покажу, — тихо сказал он.
— Успокойтесь, Чаттертон.
— Я проучу её, — повторил он.
— Присядьте, выпейте глоток вина.
— Я хорошенько проучу её, я ей покажу, что со мной так поступать нельзя.
Чаттертон зашагал к кораблю.
— Не спешите, — посоветовал Форестер.
Чаттертон побежал.
— Я знаю, что делать, знаю, как отомстить ей!
— Остановите его! — крикнул Форестер и побежал за ним, но потом вспомнил, что умеет летать. «На корабле есть атомная бомба, — подумал он. — Если он до неё доберётся…»
Остальные тоже подумали об этом и немедленно взмыли в воздух. Небольшая рощица преграждала Чаттертону путь к ракете. Выкрикивая проклятия, он бежал к роще, забыв о том, что мог бы перелететь через неё. А может быть, он боялся полететь или уже потерял этот дар? Астронавты летели к кораблю, чтобы опередить Чаттертона, и капитан вместе с ними. Подлетев к ракете, они поспешно заперли входной люк. Они ещё успели увидеть, как Чаттертон вбегал на опушку.
И стали ждать.
— Какой идиот! Он, кажется, совсем спятил!
Чаттертон так и не показался по эту сторону небольшого леска.
— Должно быть, он повернул назад и ждёт, когда мы ослабим надзор.
— Пойдите приведите его! — приказал Форестер.
Двое астронавтов полетели к роще.
И вот сильный, но ласковый дождь пошёл над зелёным миром.
— Последний штрих, — сказал Дрисколл. — Нам не пришлось бы строить здесь дом. Заметьте — на нас не упала ни одна капля. Дождь идёт, но он идёт вокруг, спереди, сзади. Какая изумительная планета!
Они стояли сухие посреди голубого прохладного дождя. Солнце скрылось. Луна, огромная луна цвета льда, взошла над освежёнными холмами.
— Только одного не хватает на этой чудесной планете, — сказал
— Да, — отозвались все задумчиво, протяжно.
— Что ж, надо пойти поискать, — предложил Дрисколл. — Ведь это логично. Ветер помогает нам летать, деревья и ручьи кормят, всё здесь живое. Может, если мы попросим пригласить к нам…
— Я долго думал над этим, и сегодня, и прежде, — перебил его Кестлер. — Все мы холостяки, все мы летаем уже много лет и устали. Как приятно было бы наконец осесть
— Это скучно. Так можно и свихнуться.
— Нет, — улыбаясь, возразил Кестлер. — Если жизнь пойдёт слишком уж гладко, надо только изредка повторять слова Чаттертона: «Здесь могут водиться тигры». Ого! Что это?
Еле слышный рёв донёсся из сумеречного леса. Уж не пряталась ли там
Все вздрогнули.
— Непостоянная планета, — холодно сказал Кестлер. — Совсем как женщина, которая готова на всё, чтобы доставить удовольствие своим гостям, пока они с ней любезны. Чаттертон… Где же он?
Словно в ответ на это,
Форестер, Дрисколл и Кестлер подлетели к ним.
— Что случилось?
Люди показали
— Мы решили, что вам надо взглянуть на это, капитан, — пояснил один. —
Другой показал на тропинку.
— Посмотрите сюда, сэр.
Следы огромных когтей отпечатались на тропинке, свежие, отчётливые.
— И вот сюда.
Несколько капель крови.
Тяжёлый запах
Где же
— Думаю, мы уже никогда не найдём его, капитан.
Слабее, слабее, всё больше отдаляясь, звучал рёв тигра, а потом и вовсе замолк в сумеречной тишине.
Астронавты лежали на упругой траве близ ракеты. Ночь была тёплая.
— Совсем как во времена моего детства, — вздохнул Дрисколл. — Однажды мы с братом дождались самой тёплой июльской ночи и отправились на лужайку перед зданием суда — считали звёзды, болтали. Это была прекрасная ночь, лучшая ночь в году, а сейчас, оглядываясь назад, могу сказать, что и лучшая ночь в моей жизни… Разумеется, не считая сегодняшней, — добавил он.
— Я всё думаю о Чаттертоне, — вставил Кестлер.
— Лучше не думать, — возразил Форестер. — Давайте поспим несколько часов — и в путь. Мы не можем позволить себе задержаться здесь даже на один день. И дело вовсе не в том, что случилось с Чаттертоном. Нет. Просто я боюсь, что если мы задержимся здесь, то можем слишком сильно привязаться к этой планете. И никогда уже не захотим расставаться с ней.
Мягкий ветерок повеял вдруг над их головами.
— Я уже не хочу расставаться с ней, — Дрисколл подложил руки под голову, устраиваясь поудобнее. — И она тоже не хочет расставаться с нами… Если мы вернёмся на Землю и расскажем всем, как чудесна эта планета, — что тогда, капитан? Они ворвутся сюда и уничтожат её.
— Нет, — задумчиво проговорил Форестер. —
— Как странно! — заметил Кестлер. — Я совсем не боюсь. Чаттертон исчез, возможно, он убит, и убит самым ужасным образом. И всё же мы лежим здесь, никто не убегает, никто не боится. Это глупо. И тем не менее это правильно. Мы доверяем ей, а она доверяет нам.
— А вы заметили? Стоит выпить немного этой воды — вина, и больше не хочется. Это планета умеренности.
Они лежали, прислушиваясь к ночным звукам, и им казалось, что большое сердце этого зелёного мира неторопливо, но горячо бьётся внизу под ними.
«Пить хочется,« — подумал Форестер.
Дождевая капля упала ему на губы.
Он тихо рассмеялся.
«Я одинок!» — подумал он.
И услышал вдали нежные, звонкие голоса.
Он стал смотреть в ту сторону. Несколько холмов, сбегающая с них прозрачная река, а на отмели, в облаке водяных брызг, группа прекрасных женщин. Их лица мерцают. Как дети, они резвятся на берегу. И вдруг Форестер узнал о них и о их жизни всё, что хотел. То были вечные странницы. Они бродяжничали, переходили с места на место, повинуясь лишь собственному капризу. Здесь не было шоссейных дорог, не было городов, здесь были только холмы, равнины да ветры, которые переносили эти белые фигурки, словно пёрышки, куда бы те не пожелали. Стоило Форестреру мысленно задать вопрос, как
Форестер открыл глаза. Остальные астронавты сидели возле него.
— Я видел сон.
Все они видели сны.
— …Неподалёку от зелёного леска…
— …рядом с винным ручьём…
— …за шестью белыми камнями, — сказал Кестлер.
— …и у истока большой реки, — закончил Дрисколл.
С минуту все молчали. И смотрели на серебристую ракету, блестевшую в свете звёзд.
— Ну так как, капитан, мы пойдём, или полетим?
Форестер не ответил.
— Капитан, — сказал Дрисколл, — останемся здесь навсегда. Не будем возвращаться на Землю. Люди никогда не прилетят сюда выяснять, что с нами случилось. Они будут думать, что мы уничтожены. Ну, что вы скажете на это?
Лицо Форестера покрылось капельками пота. Он провёл языком по пересохшим губам. Руки вздрагивали у него на коленях. Экипаж ждал.
— Это было бы чудесно, — наконец выговорил капитан.
— Ещё бы!
— Но… — Форестер вздохнул. — Но мы обязаны выполнить задание. Люди вложили в наш корабль деньги. И ради этих людей мы обязаны вернуться.
Форестер поднялся. Астронавты продолжали сидеть, не слушая его.
— Чертовски приятная ночь! — заметил Кестлер.
Они смотрели на отлогие холмы, на деревья, на реку, бегущую к иным горизонтам.
— Пошли на корабль, — с трудом выдавил из себя Форестер.
— Капитан…
— На корабль! — повторил он.
Ракета поднялась в небо. Глядя вниз, Форестер отчётливо видел каждую долину, каждое озеро.
— Надо было остаться, — промолвил Кестлер.
— Да, я знаю.
— Ещё не поздно повернуть назад.
— Боюсь, что поздно, — Форестер отрегулировал телескоп. — Посмотрите.
Кестлер посмотрел.
Лицо планеты изменилось. Тигры, динозавры, мамонты появились внизу. Вулканы извергали лаву, циклоны и ураганы проносились над холмами, стихии бушевали.
— Да, это настоящая женщина, — сказал Форестер. — Миллионы лет она ждала гостей, готовилась, наводила красоту. Она надела для нас свой лучший наряд. Когда Чаттертон начал дурно обращаться с ней, она предостерегла его, а потом, когда он сделал попытку изуродовать её, попросту уничтожила его. Как всякой женщине, ей хотелось, чтобы её любили ради неё самой, а не ради её богатств. Она предложила нам всё, что могла, а мы — мы покинули её. Она женщина, и оскорблённая женщина. Правда, она позволила нам уйти, но мы уже никогда не сможем вернуться. Она встретит нас вот этим…
И кивком головы он показал на тигров, циклоны и кипящие воды.
— Капитан… — начал Кестлер.
— Да?
— Сейчас уже поздно рассказывать об этом, но… перед самым взлётом я дежурил у воздушного шлюза. И позволил Дрисколлу уйти с корабля. Ему хотелось уйти. Я не смог отказать ему. Я взял это на свою ответственность. И сейчас он там, на планете.
Оба посмотрели в иллюминатор.
После долгого молчания Форестер сказал:
— Я рад. Я рад, что хоть у одного из нас хватило здравого смысла остаться.
— Но ведь он, должно быть, уже мёртв!
— Нет, эта демонстрация там, внизу, устроена для нас. А может, это просто обман зрения. Среди всех этих тигров и львов, среди ураганов наш Дрисколл цел и невредим, ибо он сейчас единственный зритель. Ох, уж теперь она так избалует его, что… Да, он заживёт там недурно, а вот мы с вами будем мотаться
Ракета понеслась вперёд, резко увеличив скорость.
И за миг до того, как планета скрылась в сияющей дымке тумана, Форестеру вдруг показалось, что он ясно видит Дрисколла. Вот, спокойно насвистывая, юноша выходит из зелёного леска, и весь этот очаровательный мир овевает его своей прохладой. Для него одного течёт винный ручей, приготовляют рыбу горячие ключи, созревают в полночь плоды на деревьях, а леса и озёра ждут не дождутся его прихода. И он уходит вдаль по бесконечным зелёным лужайкам, мимо шести белых камней, что стоят позади рощи, к отмелям широкой прозрачной реки.
Примечание
В оригинале рассказ называется «Here There Be Tygers». В современном английском языке слово «тигр» пишется как Tiger. Для этого рассказа Брэдбери выбрал старую английскую форму правописания (так же как Уильям Блейк для своего классического стихотворения «Тигр! Тигр!»(Tyger! Tyger!).
В англоязычной культуре получила хождение другая форма этой фразы: «hic sunt dracones» (Здесь могут быть драконы), дошедшей до нас на историческом артефакте «Глобус Ленокса». На самом деле средневековыми картографами использовалась фраза Hic sunt leones (Здесь львы).
Читайте cлучайный рассказ!
Комментарии
Написать отзыв
Подписаться на отзывы
Е-mail
Наталия, 19 февраля 2020
Ну а сама планета.... она просто отражала (как зеркало) "Я" каждого героя. Кто пришел с миром -- тот получил мир, ну а кто с мечом (с Буром) тот ... был уничтожен!
На такой планете нужно контролировать каждую свою мысль и эмоцию!
Татьяна, 17 апреля 2017
Бдительность полезное качество, вы правы. Но важно не переступить грань и не скатиться в паранойю (а это утрата здравомыслия, что особенно опасно на чужой территории, которой является планета в рассказе).
«А это чем можно объяснить?!»
Думаю, финал дает читателям простор для интерпретаций. Каждый решит сам, что в действительности происходило и происходит на планете (и каждый будет по-своему прав).
owl, 7 января 2017
"Среди всех этих тигров и львов, среди ураганов наш Дрисколл цел и невредим, ибо он сейчас единственный зритель."
А это чем можно объяснить?! Об этом они не думали.
Татьяна, 3 декабря 2016
Имхо, планета в рассказе всего лишь воплощает чужие желания. Чаттертон, фактически, убивает себя своими сомнениями. Он верит, что планета опасна, и планета подстраивается (обратите внимание, далеко не сразу, она сопротивляется, ей противно насилие) под его ожидания.
owl, 24 декабря 2015
Незнакомая планета - это не то место, в котором можно есть неисследованную еду, пить непроверенную воду и вспоминать детство.
"Не то планета жестоко отомстит вам. Планетам доверять нельзя. Все они разные, но все враждебны нам и готовы причинить вред, особенно такая отдалённая, как эта, — в миллиарде километров от всего на свете. Поэтому нападайте первыми, сдирайте с неё шкуру, выгребайте минералы и удирайте живее, пока эта окаянная планета не взорвалась вам в лицо" - просто максима ВСЕХ произведений о космосе. Сурово, но честно. А геолог Чаттертон, сказавший это, почему-то сразу попал в отрицательные персонажи, хотя он был разумнее глупых членов экипажа, напрочь лишенных инстинкта самосохранения. Даже капитан, который должен быть самым опытным из экипажа, сказал "Если ты астронавт, тебе нравится вдыхать новые запахи" - ага, и подхватить инопланетную заразу, от которой у землян точно нет иммунитета. А они вышли безо всяких скафандров, и тут же стали вспоминать детство, есть неизвестную рыбу и пить из источников. Даже то, что вода из источника показалась им похожей на вино, нисколько не шокировало этих придурков. "Так вот, может быть, цель этой планеты как раз и состоит в том, чтобы сделать нас счастливыми!" Ага, щас! "Чаттертон исчез, возможно, он убит, и убит самым ужасным образом. И всё же мы лежим здесь, никто не убегает, никто не боится. Это глупо. И тем не менее это правильно. Мы доверяем ей, а она доверяет нам" - вот только доверие к незнакомой планете во всех произведениях стоило астронавтам жизни, а этих даже гибель Чаттертона не научила, что от этой планеты всего можно ждать. Как только таких людей посылают исследовать космос?! Таких на улицу нельзя выпустить - попадут под машину, до последней секунды веря, что, раз за рулем человек, он все видит и не допустит столкновения.
"Нет, эта демонстрация там, внизу, устроена для нас. А может, это просто обман зрения. Среди всех этих тигров и львов, среди ураганов наш Дрисколл цел и невредим, ибо он сейчас единственный зритель." Или нет? От планеты, которая способна на такое, как-то странно ждать доброты.
mario, 23 декабря 2015
Чаттертон был наиболее разумным среди персонажей. Он правильно сказал, что планетам доверять нельзя. И планета доказала, что вовсе не безобидна. А остальные доверяли ей даже после того, как она убила Чаттертона.
Все фантасты в один голос твердят, что планеты, кажущиеся раем, имеют скрытую угрозу, и те, кто считали их безопасными, как правило, живыми не возвращались.
Так что я не могу осуждать Чаттертона, ведь он все правильно сказал.
Зарина, 2 декабря 2015
Этот рассказ не просто ПОНРАВИЛСЯ мне... Я без преувеличения, на "полном серьёзе" могу сказать что он перекроил всю мою жизнь сверху до низу!
Всё, вплоть до... гендерности...
Так не бывает. Наверно во мне что-то есть! И НФ предназначена именно для подобных переворотов сознания.
Это не просто сказки для умственно отсталых... Ибо МтФ - это не шутки! Для продолжения исследований в области криптобиологии мне нужно... пройти модинг... ГЗТ, потом ТС потом... Оооо потом самое вкусное!!! Я вплотную подошел к РУБИКОНУ. черте, из-за которой нет возврата.
И смена пола - это несущественная мелочь, на которую я готов, чтобы попасть ТУДА! На ту планету, в те леса, на берега тех рек...
И всё этого я достиг(ла) благодаря РЭЮ БРЭДБЕРИ!
Администрация, 20 сентября 2015
Игорь, 13 сентября 2015
– "тебе нравитЬся вдыхать"
– "Они ворвутЬся сюда"
– "ей удасться придумать"
– "ждут не дождуться"
А так рассказ супер, спасибо.
Администрация, 23 сентября 2014
Сова, 13 сентября 2014
Но вот что до ошибок, так это правда. Видимо последняя правка не дала результатов. Ошибкок настолько много и они настолько яркие, что невольно сбиваешься с осмысленного чтения. Уважаемые администраторы, пожалуйста, исправьте ошибки, правила на -тся и -ться элементарные, а в глаза бросаются(((((
Прошу прощения за критику
Всем добра :)
Администратор, 9 декабря 2013
Наталия, 6 декабря 2013
Марина, 28 марта 2013
чина, 19 февраля 2013
тоже грамотная, 1 февраля 2013
проверьте все глаголы, оканчивающиеся
на "-тся" - в вашем тексте десятки лишних мягких знаков
ЮЛИЯ, 9 сентября 2012
Администрация, 18 августа 2012
mak, 18 августа 2012
Даже на форумах безграмотное применение "-тся" и "-ться" уже обрыдло, но чтобы при ПЕРЕПЕЧАТКЕ классического произведения...
Комментарии только ненормативные.
Юрий, 6 июня 2012
к, 21 мая 2012
Монстр, 11 января 2012
Дмитрий, 24 декабря 2011
вр28, 3 апреля 2011
Иоланта, 25 марта 2011
степан, 28 февраля 2011
Роман, 1 июня 2010
я бы назвал эту планету "Героин".
я считаю здесь очень точно передан внутренний мир наркозависимости. Удивительно схожим способом работает сильный наркотик, так как эта планета.
Гангрена, 23 мая 2010
Замечательный рассказ, правда! Очень взволновал. Мультик смотрела, он - необыкновенный.
Любаша, 18 марта 2010
он пишет свои произведения-картины такими яркими,сочными красками. Его не обвинишь в аскетизме,лицемерии и ханжестве. В его рассказах дышишь полной грудью...
светик, 25 марта 2009
Иринка, 17 декабря 2008
Элайя, 15 августа 2008
Евгешка, 14 августа 2008
val, 13 августа 2008
Катюша, 4 июля 2008
Валерий (Лимон), 14 апреля 2008
Па Ха, 21 марта 2008
Хром, 28 февраля 2008
sasha, 4 февраля 2008
тарас, 19 января 2008
Павел, 18 января 2008
http://www.raybradbury.ru/video-stage/video/
тарас, 17 января 2008
Саня, 29 ноября 2007
ilya_compman, 28 октября 2007
ыв, 22 апреля 2007
matsky, 18 февраля 2007
Нюшка, 25 августа 2006
Написать отзыв
Подписаться на отзывы
Е-mail
Поставьте сссылку на этот рассказ: http://raybradbury.ru/library/story/51/17/1/
Максим, 10 декабря 2020