«Ночное путешествие в восточном экспрессе»

Версия для печати


Место назначения: Эйв


(Предисловие к сборнику рассказов Эйва Дэвидсона «Странные моря и берега»)


Когда пишешь введение к книге другого писателя, может возникнуть несколько рискованных последствий.

Первое: можно его перехвалить, и в этом случае читатель отвернется со словами: «Да не может он быть так уж хорош». При этом читатель будет воспринимать каждый рассказ как вызов и станет проверять, действительно ли писатель такой замечательный, как ему говорили.

Второе: можно недохвалить. В попытке остаться беспристрастным и честным, можно чего-то недоговорить. В таком случае читатель скажет: «Как странно. По-моему, критик жутко скрытен. А значит, рассказы, которые за этим следуют, и читать не стоит».

И вот, книга уже закрыта.

Я хотел бы удержать равновесие где-то между двух крайностей. Это нелегко, когда речь идет об Эйве Дэвидсоне. Потому что его рассказы доставляют мне удовольствие уже много лет, и я полагаю, что его давным-давно пора бы обнаружить.

Так что позвольте мне кинуться очертя голову прямо вперед, а не назад, не оглядываясь ни направо, ни налево.

По-моему, Эйв Дэвидсон сочетает в себе множество дарований и качеств, в числе которых находятся воображение, изящество стиля и, пожалуй в первую очередь, остроумие.

Многие из этих рассказов — совершеннейшая тайна, загадка. Эйв Дэвидсон окружает нас туманом, позволяя нам медленно изыскивать ориентиры. Он понемногу подбрасывает нам информацию. Нам не известно, ни где мы находимся, ни что представляют собой действующие лица, ни что они затевают. Постепенно мы находим дорогу к свету, причем м-р Дэвидсон всегда оказывается в нескольких небольших шагах от нас, впереди, он окликает нас, как всегда делают хорошие рассказчики: «Сюда, а теперь сюда, сюда, наверх, а теперь вниз, а теперь в эту сторону, идите же!»

И он всегда точно знает, какое количество информации нужно дать в каждый данный момент. Он знает, как надо разматывать веревочку, дюйм за дюймом. Если бы он делал это слишком медленно, мы бы уже заснули. А если бы слишком быстро, не поняли бы, в чем дело. Такое умение поддерживать правильный темп присуще подлинному рассказчику.

Рассказчик. В наше время такой эпитет чуть ли не оскорбление. Нам уже набили оскомину «жизненные» писатели из «Нью-Йоркера» и прочие бездари нашего времени, кочующие из одного журнала в другой, поэтому встреча с чем-то в духе Эйва Дэвидсона повергает от изумления в легкий шок. Ведь именно так писали рассказы когда-то и, может, еще будут писать, если мы предоставим это занятие более способным людям.

Когда я читал этот сборник, мне пришли на ум имена некоторых авторов рассказов. Я надеюсь, м-р Дэвидсон с одобрением отнесется к моему списку, который как-то понемногу составился сам собой: Редьярд Киплинг, Саки, Джон Колиер, Дж. К. Честертон.

Я мог бы продолжить список, но пока удовольствуемся этим.

Не могу себе представить ничего лучше долгого путешествия на поезде, ну, скажем, на старом добром Восточном экспрессе, где в вагоне-ресторане путешественника ждет хорошая еда и доброе вино, а напротив меня сидели бы, олицетворяя собственные книги, м-р Киплинг, Саки, Колиер, Честертон и среди них Эйв Дэвидсон при полном самообладании и в распрекраснейшем настроении.

Я понимаю, что поместил его в редкое изысканное общество, но мне всегда было свойственно делать рискованные шаги из-за привязанности или восхищения. Я не возьмусь сказать, что он достиг тех же высот, что и они, но скажу: окажись эти люди в таком поезде, они с радостью послушали бы Эйва Дэвидсона во время такого славного ночного путешествия, они стали бы его читать, и он бы им понравился. Вам удалось бы обнаружить его рассказы в их сумках для книг, а их рассказы оказались бы у него в сумке. Хотя их вкусы и способности различаются между собой, мы знаем, что они — отличные попутчики и люди хорошие. Путешествие окажется приятным благодаря их мастерству по части приятных странностей, когда маленькая правда превращается в ложь или ложь неожиданно оборачивается правдой.

Я с удовольствием проехался бы с ними и не спал бы полночи, мчась сквозь тьму по Европе, и даже рта не раскрыл бы, только бы послушать их рассказы.

Возможно, время от времени на их ночные рассказы в дороге опускалась бы тень Кафки. А где-нибудь за чертой Будапешта по странной причуде немыслимой географии призрачный сигнальщик Диккенса взмахнул бы флажком, задержав поезд на некоторое время на призрачной стоянке.

Я упомянул обо всех этих людях и об исходящих от них ощущениях, потому что читатели всегда желают знать: ну, а на кого же похож этот новый писатель? И начинаешь мямлить, напрягая мозг, и в конце концов выдаешь заношенные ярлыки и хромые теории. Эйв Дэвидсон не похож ни на кого из них, и все же, как я уже говорил, это ночное общество ему подходит. Они зазвали бы его к себе из коридора, даже если бы он просто проходил мимо, замаскировавшись под контролера, усыпанного странным конфетти, оставшимся от компостирования билетов на самых удивительных маршрутах.

В Эйве Дэвидсоне есть что-то от смутьяна. Он может заблуждаться, но это те самые заблуждения, которые мы не то что прощали Бернарду Шоу, мы ими восхищались. Нам нравятся возмутители спокойствия, потому что среди нас так много пуритан радикалистов, которые не смогли бы даже превратить крота в радикала, а уж задеть за живое улитку и подавно. Дэвидсон, как и Джон Колиер, создатель гироскопов, которые по самой логике своей структуры не должны бы работать, но — ах! — вот они, над пропастью, вращаются и гудят.

Я не стану, повторяю, не стану составлять список особенно полюбившихся мне рассказов из этой книги. Это несколько смешно, ведь мне может нравиться «Сейчеверелл», а вы отдадите предпочтение «Чану», я могу кричать о «Связанных хвостом к хвосту королях», а вы отдадите свой голос за «Флакон с кисметом», а я сменю курс и встану на вашу сторону.

И под конец предупреждение, звучащее недостаточно часто: сборники рассказов, как и витамины, следует принимать по одной-две штуки на ночь, перед сном. Искушение неизбежно, и все же не глотайте книгу целиком. Читайте потихоньку, и в результате возникнет полезная для здоровья привязанность к рассказчику Эйву Дэвидсону.

Такие вечера сольются в неделю, и вы обнаружите в себе уместное желание снова отправиться в этот странный дикий край Эйва Дэвидсова и путешествовать там еще много лет.

- Еще! — скажете вы.

- Еще! — скажу я.

Разве он сможет устоять перед нашими призывами?


Лос Анджелес, Калифорния


18 ноября, Второй Год Аполло