Прыг-скок. Рассказ Рэя Брэдбери
Переводчик: Елена Петрова

« Все рассказы Рэя Брэдбери


« В мгновение ока


Hopscotch

1978


193

Винию разбудил заячий бег по необъятной лунной долине, но на самом деле это было приглушенное и частое биение ее сердца. Она с минуту полежала, пока не восстановилось дыхание. Теперь бег слышался не столь явственно, а потом и вовсе растаял где-то далеко-далеко. Она села на кровати, посмотрела вниз со второго этажа, из окна своей спальни, и там, на длинном тротуаре, в слабом свете луны разглядела те самые "классики".

Накануне вечером кто-то из ребят начертил их мелом - длиннющие, без конца и края, квадрат за квадратом, линия за линией, цифра за цифрой. Граница терялась где-то вдали. Они тянулись неровными лоскутами, 3, 4, 5 и так до 10, потом 30, 50, 90 - да еще не раз сворачивали за угол. Не "классики", а целые "классы"! По таким можно прыгать целую вечность, хоть до горизонта.

Так вот, в то непостижимо раннее, непостижимо тихое утро взгляд ее побежал, поскакал, помедлил - и снова запрыгал по щербатым меловым ступенькам этой своенравной лестницы, а до слуха донесся собственный шепот:

- Шестнадцать.

Но дальше она уже не побежала. Впереди - это точно - дожидался следующий квадрат, небрежно помеченный голубым номером 17, но ее разум, широко раскинув руки, балансировал и удерживал равновесие, прочно став одной занемевшей ногой между единицей и шестеркой - и ни туда, ни сюда.

Задрожав, она снова опустилась на подушку.

Всю ночь в спальне было прохладно, будто в роднике, а она, как белый камешек, лежала на дне; ей нравилось это чувство - приятно было плыть сквозь темную, но прозрачную стихию из снов и яви. Она осязала, как из ноздрей толчками вырывается дыхание, и вдобавок, закрывая и открывая глаза, раз за разом ощущала широкие взмахи ресниц. Но потом из-за холмов выглянуло солнце, и с его появлением - она это явственно чувствовала - всю спальню затрясло, как в лихорадке.

Утро, сказала она про себя. Наверно, день будет особенный. Как-никак, мой день рождения. В такой день может произойти все, что угодно. И, надеюсь, произойдет.

Движение воздуха, словно дыхание лета, тронуло белые занавески.

- Виния!..

Ее звал чей-то голос. Впрочем, откуда было взяться голосу? И все же - Виния приподнялась на локте - он зазвучал опять:

- Виния!..

Она, выскользнув из постели, подбежала к высокому окну своей спальни.

Внизу, на свежей траве, стоял Джеймс Конвэй, ее ровесник, семнадцати лет от роду; он-то и звал ее в этот ранний час, а когда в окне появилось ее лицо, со значением улыбнулся и замахал рукой.

- Джим, ты что тут делаешь? - спросила она, а сама подумала: известно ли ему, какой сегодня день?

- Да я уж час как на ногах. Решил выбраться за город, - ответил он, - на весь день, вот и собрался пораньше. Не хочешь присоединиться?

- Ой, наверно, не получится... мои вернутся поздно, я дома одна, мне нужно...

Она увидела зеленый холмистый простор, дороги, уходящие в лето, в август, и реки, и предместья, и этот дом, и эту комнату, и это мгновение.

- Я не смогу... - слабо проговорила она.

- Не слышу! - улыбчиво запротестовал Джеймс, приложив ладонь козырьком.

- А почему ты позвал меня - других, что ли, не нашлось?

Ему пришлось чуток поразмыслить.

- Сам не знаю, - признался он. Подумал еще немного и послал ей приветливый и теплый взгляд. - Потому что потому. Вот и все.

- Сейчас выйду, - сказала она.

- Эй! - окликнул он.

Но в окне уже никого не было.


Они стояли посреди безупречной лужайки. Изумрудную гладь нарушили две цепочки шагов: одна, что полегче, торопливо пробежала тонкой строчкой, а другая, что потяжелее, прошагала неспешно, размашисто, навстречу первой. Городок молчал, как забытые часы. Все ставни еще были закрыты.

- Ничего себе, - сказала Виния. - В такую рань. С ума сойти, как рано. Уж не помню, когда я просыпалась в такое время. Слышно, как люди спят.

Они прислушались к листве деревьев и белизне стен; в этот рассветный час, в этот час шепотов, мыши-полевки устраивались на ночлег, а цветы готовились разжимать яркие кулачки.

- В какую сторону пойдем?

- Как скажешь.

Виния зажмурилась, покрутилась на месте и ткнула пальцем наугад:

- Куда я сейчас показываю?

- На север.

Она открыла глаза.

- Стало быть, пойдем из города на север. Только оно не к добру.

- Почему это?

И они зашагали из города; между тем солнце уже поднималось над холмами, а лужайки пуще прежнего горели изумрудным огнем.

В воздухе пахло горячим шоссе с белой разметкой, и пылью, и небом, и виноградными водами проворной речки. Над головой округлился свежий лимон солнца. Впереди маячил лес, где жили тени, словно под каждое дерево слетелся миллион трепетных птиц, но на самом деле это подрагивали пятнышки от листьев, не пропускавших света. К полудню Виния и Джеймс Конвэй оставили позади обширные луга, что крахмально и туго пружинили под ногами. День нагрелся, как нагревается на солнцепеке чай со льдом в запотевшем стакане.

Они сорвали гроздь винограда с шершавой дикой лозы. Посмотришь на ягоду против солнца - в ней отчетливо проступают виноградные мысли, погруженные в густо-янтарную мякоть, горячие семена раздумий, накопившиеся у лозы за долгие послеполуденные часы одиночества и созерцания. У виноградин был привкус чистой родниковой воды и чего-то еще, принесенного утренней росой и вечерними дождями. Живая плоть апреля, согретая августом, приготовилась отдать свой нехитрый клад первому встречному. А урок отсюда таков: сиди на солнце, склонив голову, под сенью колючей лозы, хоть в мерцании света, хоть в прямых лучах, и вселенная придет к тебе сама. Дай срок - явится небо и подарит дождь, а земля поднимется и войдет в тебя, чтобы напитать изобилием и богатством.


- Съешь виноградину, - сказал Джеймс Конвэй. - Бери сразу две.

С набитыми ртами они жевали мякоть, истекающую соком.

Усевшись на берегу, они скинули обувь и не струсили, когда речная вода заточенным ледяным клинком отсекла им ступни по самую лодыжку.

"Ноги пропали!" - подумала Виния. Но, опустив глаза, увидела, что ноги никуда не делись, просто ушли без спросу на дно и сразу освоились в земноводном царстве.


На обед были ломти хлеба с яичницей, которые Джим прихватил из дому в бумажном пакете.

- Виния, - заговорил Джим, примеряясь к сэндвичу, прежде чем откусить первый кусок, - можно тебя поцеловать?

- Не знаю, - сказала она. - Я как-то об этом не думала.

- А ты подумай, - попросил он.

- Разве мы для того пошли гулять, чтоб ты ко мне приставал с поцелуями? - резко спросила она.

- Да я что? Денек такой классный! Зачем его портить. Но если ты надумаешь поцеловаться - скажи, ладно?

- Скажу, - пообещала она, принимаясь за второй сэндвич. - Если надумаю.


Дождь обрушился как нежданная весть. Он принес запахи газировки, лайма, апельсина и чистейшей, самой свежей речки на всем белом свете, которая бурлила талой водой, падавшей с высокого пересохшего неба.

Сначала в вышине возникло какое-то движение, словно шевельнулся тонкий покров. Тучи мягко обволакивали друг дружку. Слабый ветерок тронул волосы Винии и, вздыхая, утер влагу с ее верхней губы, а когда они с Джимом бросились наутек, дождевые капли добрались до них не сразу, но потом все же настигли и холодными колотушками погнали через замшелый бурелом, между неохватными деревьями в самую чащу, в пряную сердцевину урочища. Лес встрепенулся, влажно зашептал над головой, каждый лист зазвенел и расцветился под дождевыми струями.

- Сюда! - выкрикнул Джим.

И они юркнули в огромное дупло, которое приняло их обоих, чтобы спрятать от дождя в тепло и уют. Они стояли, обнявшись, все еще дрожа от холода, смеялись, потому что у каждого с носа и щек сбегали дождевые капли.

- Эй! - Он лизнул ее лоб. - Дай-ка попить водички!

- Джим!

Они ловили звуки дождя: падающая вода отмывала вселенную до атласной чистоты, шептались высокие травы, пробуждались сладковатые запахи мокрой древесины и слежавшихся прелых листьев столетней давности.

Потом до слуха донесся еще один звук. Где-то наверху, в теплом сумраке дупла, раздавался ровный гул: словно где-то вдалеке хозяйка печет сладкие пироги, заливает глазурью, украшает цукатами, посыпает сахарной пудрой - в общем, можно было подумать, что в натопленной, неярко освещенной кухне под шум летнего дождя хозяйка готовит обильные яства и умиротворенно мурлычет песенку, не размыкая губ.

- Пчелы, Джим, гляди, пчелы!

- Тихо!

Во влажной, темной воронке дупла мельтешили желтые точки. Запоздалые, промокшие пчелы спешили домой с облюбованных полей, лугов или пастбищ и, проносясь мимо Винии с Джимом, взмывали в темную пустоту, хранящую жар лета.

- Они не тронут. Главное - не шевелись.

Джим покрепче сжал объятия, Виния тоже. Она чувствовала на лице его дыхание, смешанное с запахом терпкого винограда. Чем настойчивее барабанил по стволу дождь, тем крепче они обнимали друг друга, заходясь от хохота, но в конце концов их смех растаял в жужжании пчел, вернувшихся с дальних лугов. И тогда Винии подумалось, что на них в любой момент может обрушиться лавина меда, которая накроет их с головой, запечатает внутри этого дерева, как в заветном куске янтаря, а потом, через тысячу лет, когда снаружи отгремят, отшумят, отцветут стихии веков, случайному путнику повезет найти эту застывшую картину.

Внутри было так тепло, так спокойно, вселенная перестала существовать, оставались только бессловесность дождя да еще лесная полутьма этого дня.

- Виния, - прошептал, немного повременив, Джим. - Теперь-то можно?

Его лицо сделалось очень большим, оно оказалось так близко, что заслонило все лица, которые встречались ей прежде.

- Теперь можно, - ответила она.

Он поцеловал ее.

Дождь буйствовал целую минуту, снаружи холодало, а внутри ютилось укромное древесное тепло.

Поцелуй оказался очень нежным. Он был добрым, приятно теплым, а на вкус - как абрикос и свежее яблоко, как вода, которую, проснувшись от жажды, глотаешь среди ночи, только для этого нужно пробраться в темную летнюю кухню, чтобы там, в тепле, напиться прямо из прохладного жестяного ковшика. Прежде она и вообразить не могла, что поцелуй бывает таким приятным, и безгранично ласковым, и бережным. Теперь Джим обнимал ее совсем не так, как минуту назад, когда защищал от зеленого лесного ненастья; теперь он прижимал ее к груди, как фарфоровые часы, с осторожностью и заботой. Его глаза были закрыты, а ресницы блестели темной влагой; она успела это заметить, когда сама на мгновение открыла глаза, чтобы тут же смежить веки.

Дождь присмирел.

В этот миг на них обрушилась новая тишина, подтолкнувшая к осознанию перемен за пределами их мира. Теперь там не было ничего, кроме присмиревших струй, запутавшихся в неводе лесных ветвей. Туча двинулась прочь, оставляя на синем небосклоне большие рваные заплаты.

Эти перемены повергли Винию с Джимом в некоторое смятение. Они ждали, что дождь вот-вот польет с новой силой, и тогда им поневоле придется застрять в этом дупле еще на минуту, еще на час. Но тут выглянуло солнце, осветило все вокруг ярким светом и вернуло к обыденности.

Медленно выбравшись из дупла, они постояли, раскинув руки, будто старались сохранить равновесие, а потом стали искать дорогу из этого леса, где вода на глазах испарялась с каждой ветки, с каждого листа.

- Ладно, пора двигаться, - сказала Виния. - Нам туда.

Дорога вела в сторону послеполуденного лета.

В городок они вернулись уже на закате и, взявшись за руки, прошли сквозь последний свет теплого дня. На обратном пути они почти не разговаривали и теперь, раз за разом сворачивая с одной улицы на другую, разглядывали тротуар, тянувшийся под ногами.

- Виния, - проговорил он наконец, - тебе не кажется, что это начало?

- Скажешь тоже, Джим!

- А может, у нас любовь?

- Откуда я знаю?

Они спустились в овраг, перешли через мостки, поднялись на другой берег и оказались на ее улице.

- Как по-твоему, мы с тобой поженимся?

- Рано загадывать, - отозвалась она.

- Да, верно. - Он прикусил губу. - А гулять еще пойдем?

- Не знаю. Посмотрим. Там видно будет, Джим.

Судя по неосвещенным окнам, дома по-прежнему никого не было. Постояв на крыльце, они с серьезным видом пожали друг другу руки.

- Спасибо тебе, Джим, денек был чудный, - сказала она.

- Не за что, - ответил он.

Они постояли еще немного.

Потом он повернулся, сошел по ступенькам и пересек темную лужайку. На дальней кромке остановился и сказал из темноты:

- Спокойной ночи.

Он побежал и уже почти скрылся из виду, когда она в ответ тоже сказала: "Спокойной ночи".


В ночной час ее разбудил какой-то шелест.

Она приподнялась на локте, прислушиваясь. Родители уже вернулись, заперли окна-двери, но что-то здесь было не так. Нет, ей слышались ни на что не похожие звуки. Лежа у себя в спальне, вглядываясь в летнюю ночь, которая совсем недавно была летним днем, она вновь услышала все тот же шорох, и оказалось, это зов гулкого тепла, и мокрой коры, и старого дуплистого дерева, вокруг которого дождь, а внутри - уют и тайна, и вдобавок это жужжание пчел, которые, возвращаясь с далеких лугов, взмывают под своды лета, в неведомую тьму.

И этот шелест - до нее дошло, когда она подняла руку, чтобы найти его на ощупь в летней ночи - слетал с ее сонных, полураскрытых в улыбке губ.

Ее словно подбросило и тихо-тихо поманило вниз по лестнице, за дверь, на крыльцо и через лужайку - на тротуар, где неровные "классы" меловой дорожкой уходили в будущее.

Босые ноги запрыгали по первым цифрам, оставляя влажные следы на каждой клетке, вплоть до 10 и 12, зашлепали дальше, остановились на 16, помедлили у 17, оступились и в нерешительности замерли. Потом она стиснула зубы, сжала кулаки, попятилась и...

Прыгнула в самую середину квадрата под номером 17.

Немного постояла с закрытыми глазами, чтобы испытать, каково оно там.

Потом взлетела по лестнице, нырнула в кровать и поднесла ко рту ладонь, проверяя, не ушло ли дыхание послеполуденного лета, слетает ли с губ сонный шелест - знакомый золотистый гул: да, оказалось, все в порядке.

В скором времени под эту колыбельную к ней пришел сон.



 

Читайте cлучайный рассказ!

Комментарии

Написать отзыв


Имя

Комментарий (*)


Подписаться на отзывы


Е-mail

, 7 октября 2023

Словно с меня списанно-все ещё была собака со мной, мы почти детьми стояли под громадным дубом, сверкала молния, лил проливной дождь, мокрые и счастливые, я чувствовал запах её волос и прикосновение мокрого и тёплого тела, муравьи прятались за корой дуба, а пчёлы низко пролетали в своё дупло, Рекс тожетприжимася к нам и так мы в единстве с природой пережидали перемены погоды... это было редкое мгновение счастья и первые чистые

Леди С, 25 апреля 2021

Всё уже написали до меня :-(
Вспомнила лето, после 8-го класса.
Как давно, давно это было :-)

Евгения, 5 декабря 2015

Обожаю! Перечитываю этот рассказ много раз! Каждый раз ловлю себя на мысли, что хочу читать рассказы автора ещё и ещё, быстрее и быстрее, как будто если не прочитаю все, то что-то упущу. Обожаю и обожаю все-все рассказы. Этот один из самых любимых!!

Martian, 15 февраля 2015

Как всегда - у Рэя оживает вселенная. Та красота и те чудеса, мимо которых равнодушные проходят. А у него - целый мир образов!
Как маленькая волшебная поэма о взрослении.

Нина, 28 ноября 2014

Как приятно окунутся в юность,вспомнить , прочувствовать ещё раз это трогательно -нежное,волнующее чувство привкуса влюбленности. Бредбери просто большое -ЧУДО!

Добр Юл, 7 апреля 2014

невероятно нежно, чудно и чудесно. перечитываю и наивно погружаюсь в летнюю атмосферу. Дорогой Рэймонд, ты лучший из писателей. Ты в лучшем мире

Андрей , 25 января 2014

До чего же трогательно...

Оксана, 25 апреля 2013

Этот рассказ, как машина времени, переносит в то нежное восторженное летнее прошлое, которое спрятано от посторонних глаз так тщательно, аккуратно и заботливо, что теперь почти забыто тем, кто его прятал...

Алла, 2 февраля 2013

Как жаль что с возрастом стираются и бледнеют эти чудные ощущения.Мир всегда прекрасен,это мы оскомин чаемая.Хорошо хоть вообще оно было,не всем так везет.Спасибо Бредбери,было легко и грустно,как будто смотрела юношеские фото.

Елизавета, 17 сентября 2012

очень чувственный рассказ невозможно скрыть улыбку в приятных моментах

Риша , 6 сентября 2012

Этот рассказ как глоток свежего воздуха в этом странном мире ..... потрясает легкость немного наивность чуть чуть боязнью этих первых чувств .

Александр, 5 августа 2011

Очень волнующий рассказ.
Я думаю каждый читая вспоминает о своих похожих моментах и это дарит хорошее настроение.
Спасибо Брэдбери

ВИТАЛИНА, 28 февраля 2011

Проникновенный момент,тонко описанный настоящим мастером слова.Рассказ воздушный,невесомый,сюжет будто подсмотрен добрым и понимающим наблюдателем.Оставляет впечатление летнего ветерка,несущего аромат спелых ягод и первой влюбленности.

лиза, 2 июля 2010

только у Брэдбери такой простой сюжет может так волновать.

настя, 27 мая 2008

очень интересно! меня захватило!:)

Хром, 22 мая 2008

стихи в прозе. красиво!

Саша dnvr, 6 марта 2008

нет слов...) надо просто его прочитать !!!

Kathie, 4 августа 2007

Необыкновенно поэтично...нужно читать!!! ну кто еще может ТАК описать то, что чувствуем мы? - только Брэдбери!
читайте, читайте, читайте!!!

kastaway, 6 мая 2007

идеальный рассказ

Оранжевое лето, 23 сентября 2006

Как глоток воздуха июльской ночью......как нежный поцелуй после вечности слез и как бесконечно-прекрасное лекарство от равнодушия и отсутствия влюбленности

Написать отзыв


Имя

Комментарий (*)


Подписаться на отзывы


Е-mail


Поставьте сссылку на этот рассказ: http://raybradbury.ru/library/story/96/7/1/