Не узнали?. Рассказ Рэя Брэдбери
Переводчик: Елена Петрова

« Все рассказы Рэя Брэдбери


« Вождение вслепую


Remember Me?

1997


215

- Не узнали? Быть такого не может!

Незнакомец уже тянул руку для приветствия.

- Как же, как же!... - бормотал я.- Если не ошибаюсь...

Совсем растерявшись, я беспомощно озирался по сторонам. Мы встретились средь бела дня во Флоренции, на переходе через улицу. Он направлялся в одну сторону, я в другую - можно сказать, столкнулись носом к носу. Теперь он выжидал, когда я назову его имя. Я лихорадочно рылся в памяти, но безуспешно.

- Насколько мне помнится...- снова начал я.

Он схватил меня за руку, словно боясь, как бы я не сбежал. Его физиономия сияла от радости. Он меня узнал! И вправе рассчитывать на взаимную любезность, верно? Так что поднатужься, приятель, читалось у него на лице, вспоминай!

- Я - Гарри! - Его терпение лопнуло.

- Гарри?..

- Стадлер! - весело рявкнул он.- Хозяин мясной лавки!

- О господи, ну конечно же! Гарри, чтоб мне провалиться на этом месте! - Я с облегчением тряс его руку.

На радостях он едва не пустился в пляс.

- Ну да, он самый! За девять тысяч миль от дома! Неудивительно, что вы меня не узнали! Я остановился в Гранд-отеле. Шик-блеск, в вестибюле паркет наборного дерева! Поужинаем сегодня вместе? Бифштекс по-флорентийски - ваш мясник плохого не посоветует, так ведь? Значит, договорились! В семь вечера.

Я набрал в легкие побольше воздуха, чтобы выдохнуть решительный отказ, но...

- Сегодня в семь! - громыхнул он.

Повернувшись на каблуках, мясник ринулся дальше и чуть было не угодил под мотороллер. Уже стоя на кромке противоположного тротуара, он выкрикнул:

- Гарри Стадлер!

- Леонард Дуглас,- отозвался я, неизвестно зачем.

- Как же, помню! - Махнув рукой на прощанье, он растворился в толпе.- Уж я-то помню...

Только этого не хватало, рассуждал я сам с собой, разглядывая правую руку, изрядно намятую и только что освобожденную. Кто же это был?

Хозяин мясной лавки.

Я представил, как он готовит к продаже бифштексы: белый колпак-кораблик, оттеняя щеки цвета свиного окорока, чудом держится на жидких светлых волосах, а руки истязают кусок говядины.

Действительно, мой мясник!

Ну и ну! Я не мог успокоиться до самого вечера. Надо же так влипнуть! Зачем было соглашаться? И какого черта он навязывается? Мы ведь совершенно чужие люди - так только: "С вас пять шестьдесят" - "Спасибо, всего доброго". Проклятье!

Каждые полчаса я звонил в отель. У него в номере никто не снимал трубку.

- Может быть, вы оставите сообщение, сэр?

- Нет, благодарю.

Слюнтяй! - ругал я себя. Оставь сообщение: заболел. Оставь сообщение: умер!

Просидев полдня у телефона, я так и не собрался с духом. Неудивительно, что я не узнал этого горлана. Когда постоянно видишь человека за прилавком, за конторкой, за рулем, за пианино и так далее, очень сложно его узнать, если в момент встречи он не торгует, не записывает, не управляет, не исполняет, не доставляет, не обслуживает. Автомеханик без своего замасленного комбинезона, адвокат, сменивший строгий костюм на огненно-красную спортивную майку, официантка из ночного клуба, избавленная от непременного корсета и доверившая свои формы умопомрачительному бикини,- все, все они становятся чужими, посторонними, да еще обижаются, если их не узнаешь! Да и то сказать, все мы считаем, что, куда бы ни пришли, как бы ни оделись, уж нас-то ни с кем не спутать. Рядимся в генерала Макартура, сходим на берег в далекой стране и возвещаем: "Я вернулся!".

Но кому какое до нас дело? Взять хотя бы этого владельца мясной лавки: где, спрашивается, его колпак, где забрызганный кровью фартук, где вентилятор над головой (чтобы отгонять мух), где сверкающие ножи, острые крюки для подвески туш, крутящаяся каменная столешница для разделки мяса, холмы розового фарша и пласты говядины с тонкими прожилками? Без этих принадлежностей он просто мститель в маске.

Кроме всего прочего, за время отпуска он помолодел. Обычно так и бывает. Двухнедельное путешествие, фантастическая архитектура, изысканная кухня, редкие вина, здоровый сон - и десятка лет как не бывало, и уже не хочется возвращаться назад, в старость.

Что до меня - я находился на самом гребне этой волны, когда стремительно накручиваешь мили, сбрасывая годы. Мы с этим мясником обрели вторую жизнь, превратились в великовозрастных юнцов и столкнулись во Флоренции, чтобы среди потока машин прокричать какую-то чушь и проверить память.

- Черт тебя раздери! - Я с досадой нажимал на телефонные кнопки.

Пять часов: ни ответа, ни привета. Шесть: никто не подходит. Семь: тишина. Да что ж это такое?

- С меня хватит! - крикнул я в окно.

Тут в соборах Флоренции зазвонили колокола, обрекая меня на неизбежное.

Бух! - Кто-то в сердцах грохнул дверью, выходя на улицу.

Это был я.

Уже в пять минут восьмого мы встретились в назначенном месте; я подозревал, что нам кусок не полезет в горло, как истосковавшимся влюбленным, которые бросаются друг к другу после долгой разлуки.

Поужинаем - и разойдемся; даже не так: поужинаем - и разбежимся в разные стороны, читалось на наших лицах, когда мы, потоптавшись в холле, все-таки обменялись рукопожатием. Вернее сказать, похвалились силой рук. Каждый жест почему-то сопровождался фальшивыми улыбками и неестественными смешками.

- Леонард Дуглас! - вырвалось у него.- Я уж думаю: где его черти носят, сукина сына?

Он покраснел и осекся. Как-никак, мяснику не пристало фамильярничать с постоянными покупателями!

- Пора уже,- сказал он.- Пошли, пошли. Втолкнув меня в кабину лифта, он не умолкал, пока мы не оказались под самой крышей, в лучшем ресторане отеля.

- Надо же, такое совпадение! Столкнулись прямо на мостовой! Кормят здесь отменно. Ага, приехали. Выходим!

Мы сели за стол.

- Люблю хорошее вино.- Мясник нежно разглядывал карту вин, как старую знакомую.- Вот потрясающая штука. "Сент-Эмильон", урожая семидесятого года. Пойдет?

- Спасибо. Я, пожалуй, закажу сухой мартини с водкой.

Мясник помрачнел.

- Но и от вина не откажусь! - поспешно заверил я.

Для начала я попросил официанта принести салат. Мясник опять нахмурился.

- После салата и мартини,- изрек он,- невозможно оценить букет вина. Извиняюсь, конечно.

- Ну что ж.- Я сдался без боя.- Салат можно оставить на потом.

Он заказал бифштекс с кровью, а я - хорошо прожаренный.

- Прошу меня простить, но мясо долго поджаривать нельзя.

- Это вам не Жанна д'Арк,- подхватил я и хохотнул.

- Неплохо сказано! Что правда, то правда, это не Жанна д'Арк!

Тут нам принесли вино. Когда бутылку откупорили, я быстро подставил свой бокал и тайно порадовался, что мартини подадут позже, а то и вовсе забудут; чтобы сгладить напряжение следующей минуты, я вдохнул аромат, покрутил бокал и пригубил хваленый "Сент-Эмилъон". Мясник не сводил с меня взгляда, как домашний кот с малознакомого пса.

Прикрыв глаза, я сделал крошечный глоток и кивнул.

Малознакомый сотрапезник тоже отпил вина и кивнул.

Ничья.

Мы принялись разглядывать панораму вечерней Флоренции.

- Хотел спросить...- начал я, тяготясь молчанием.- Вам нравится флорентийская живопись?

- Картины мне как-то не по нутру,- признался он.- Вот гулять и по сторонам глазеть - это другое дело. Какие в Италии женщины! Их бы заморозить да отправить морем в наши края!

- Хм... ну...- Я прочистил горло.- А Джотто?..

- Тоску нагоняет. Уж не обессудьте. Как на мой вкус, Джотто поспешил родиться, ему бы попозже прийти в искусство. Фигуры тощие, как жерди. Мазаччо - и то получше будет. А уж Рафаэль - тот всем сто очков вперед даст! И Рубенс, конечно! Я в силу своего ремесла предпочитаю обилие плоти.

- Рубенс?

- Рубенс! - Поддев вилкой пару прозрачных ломтиков салями, Гарри Стадлер отправил их в рот и мечтательно пожевал.- Рубенс! Тут тебе и бюсты, и задницы, целые горы плоти, розовой, нежной! Прямо сердце екает при виде такого богатства. Каждая женщина - как перина: прыгай на нее, заройся с головой... А на кой черт нужен этот мраморный Давид? Холодный, белый, хоть бы фиговым листочком прикрылся! Нет, мне подавай сочность, свежесть, да побольше мяса, а не сухие кости. Эй, да вы ничего не едите!

- Показываю.- Я демонстративно сжевал ненавистную салями и кружок розовой болонской колбасы, а вслед за тем проглотил бледный, словно смерть, "проволоке", раздумывая о том, как бы перевести разговор на холодные, белые, сухие сыры.

Бифштексы подавал сам метрдотель.

Стадлеру досталось совершенно сырое мясо - впору было отправлять его на анализ крови. Передо мной водрузили бесформенный оковалок, более всего похожий на голову вождя племени, которую бросили в огонь, а потом оставили дымиться и обугливаться на моей тарелке.

Мясника так и перекосило при виде этого жертвоприношения.

- Боже праведный! - вскричал он.- С Жанной д'Арк и то лучше обошлись! Что рекомендуется с этим делать - набивать трубку или жевать?

- Вы лучше посмотрите на свою порцию! - со смехом ответил я.- Она, по-моему, еще дышит!

Когда я пытался жевать свой бифштекс, он шуршал, будто ломкий осенний лист.

Стадлер, как У. К. Филдз, прорубался сквозь живое мясо и тянул за собой каноэ.

Его бифштекс напрашивался на заклание. Мой - на предание земле.

Смаковать такую еду не имело смысла. Очень скоро нас охватило беспокойство, потому что оба чувствовали: придется опять начинать беседу.

Мы ужинали в гнетущем молчании, как старик со старухой, удерживаемые вместе только горечью забытых размолвок, причины которых тоже забылись, оставив после себя досаду и глухую злость.

Чтобы хоть как-то заполнить паузы, мы просили друг друга передать масло. Потом заказывали кофе - это тоже требовало каких-то слов. Наконец каждый из нас откинулся на спинку кресла и, глядя поверх белоснежного льняного поля, салфеток и столовых приборов, уставился на совершенно постороннего человека. Ни с того, ни с сего - вспоминаю этот момент с содроганием - я услышал собственный голос:

- Когда вернемся домой, надо будет непременно встретиться: сходим куда-нибудь поужинать, вспомним эту поездку. Флоренция, солнце, живопись... Договорились?

- Да.- Он опустил свой бокал.- То есть нет!

- Что-что?

- Нет,- без обиняков повторил он.- Зачем кривить душой, Леонард? Там, дома, мы толком друг друга не знали. Да и здесь нас ничто не связывает, просто оба поехали отдохнуть и оказались в одно и то же время в одном и том же месте. Поговорить - и то не о чем, общих интересов никаких. Черт, жаль, конечно, но так и есть. Назначили эту встречу из лучших побуждений или уж не знаю из-за чего. Каждый бродил в одиночку по чужому городу, да и сейчас каждый сам по себе. Прямо как в анекдоте: двое встретились ночью на кладбище, хотели обняться - и прошли друг дружку насквозь. Похоже, верно? Зря мы себя обманываем.

У меня поплыло перед глазами. Зажмурившись, я чуть не поперхнулся от негодования, а потом шумно выдохнул:

- Спасибо за откровенность. В жизни не встречал такого человека, как ты.

- Терпеть не могу откровенность и здравомыслие.- Тут он зашелся смехом.- Весь день пытался тебе дозвониться из города.

- А я - тебе!

- Хотел отменить эту встречу.

- Я тоже!

- У тебя было занято.

- А у тебя никто не отвечал.

- Ну и дела!

- С ума сойти!

Запрокинув головы, мы так хохотали, что чуть не выпали из кресел.

- Вот это номер!

- Целиком и полностью с тобой согласен,- сказал я голосом Оливера Гарди.

- По такому случаю надо заказать еще шампанского!

- Официант!

Мы еле-еле сдерживали смех, пока официант наполнял наши бокалы.

- Нет, кое-что нас все-таки связывает,- сказал Гарри Стаддер.

- Интересно, что же?

- Этот нелепый, идиотский, дурацкий, прекрасный день, от полудня до вечера. Мы всю оставшуюся жизнь будем рассказывать про это знакомым. Как я предложил вместе поужинать, а ты из вежливости согласился, как мы оба пытались отменить встречу, как пришли в ресторан, клокоча от злости, как наговорили друг другу глупостей и как в один миг...- Он не договорил. В глазах блеснула предательская влага, голос дрогнул.- Как в один миг все встало на свои места. Что греха таить: лед растопился из-за этих самых глупостей. И если мы вовремя отсюда уйдем, то можно будет считать, что вечер вполне удался.

Я чокнулся с ним своим бокалом. Нелепость положения никуда не делась, но теперь и на меня нахлынула какая-то теплота.

- Так что по возвращении домой - никаких ужинов.

- Ни-ни.

- Больше не придется вести натужные беседы ни о чем.

- Как-нибудь перекинемся парой слов о погоде-и все.

- Не будем приглашать друг друга в гости.

- За это надо выпить.

- Между прочим, вечер не так уж плох. Что скажешь, старина Леонард Дуглас, мой постоянный покупатель?

- За Гарри Стадлера.- Я поднял бокал.- Куда бы не повела его судьба.

- За меня. И за тебя.

Мы выпили шампанского и посидели минут пять в тепле и блаженстве, как друзья детства, которые вдруг выяснили, что когда-то боготворили одну и ту же прекрасную библиотекаршу, которая прикасалась к их книгам и трепала по щеке. Но воспоминания уже рассеивались.

- Кажется, будет дождь,- сказал я, достав бумажник.

Стадлер бросил на меня такой выразительный взгляд, что мне волей-неволей пришлось вернуть бумажник в карман пиджака.

- Спасибо. Доброй ночи.

- Тебе спасибо,- ответил он.- Как бы там ни было, теперь я не один.

Я опустошил свой бокал, удовлетворенно вздохнул и, повинуясь какому-то порыву, взъерошил редкие волосы Стадлера, а потом стремительным шагом направился к выходу.

В дверях я обернулся. Он это заметил и гаркнул на весь зал:

- Не узнали ?

Я притворно помедлил, поскреб в затылке, будто напрягая память, а потом указал на него пальцем и провозгласил:

- Хозяин мясной лавки!

- Он поднял бокал:

- Точно! Ваш мясник!

Поспешно сбежав по лестнице, я прошагал по паркету наборного дерева - слишком роскошному, чтобы попирать его ногами. На улице меня встретила гроза.

Подставив лицо дождю, я сделал несколько шагов.

Как ни странно, пришло мне в голову, я теперь тоже не один.

Вымокший до нитки, я засмеялся, втянул голову в плечи и побежал к себе в гостиницу.

Примечания:

Рядимся в генерала Макартура, сходим на берег в далекой стране и возвещаем: "Я вернулся!" - Дуглас Макартур (1880-1964) - генерал армии США. В 1942 г. был назначен главнокомандующим вооруженными силами союзников в юго-восточной части Тихоокеанского региона, после капитуляции Японии - главнокомандующий американскими оккупационными силами. В 1944 г., перед отправкой в Австралию, заявил: "Я прорвался; я еще вернусь!"

У.К.Филдз (Уильям Клод Дюкенфилд, 1880-1946) - знаменитый американский актер-комик.



 

Читайте cлучайный рассказ!

Комментарии

Написать отзыв


Имя

Комментарий (*)


Подписаться на отзывы


Е-mail

Анна, 20 марта 2023

Какой чудесный рассказ)))Дествительно - после прочтения прямо стало светло и легко на душе))) Замечательный, чудесный рассказ!

, 27 июля 2019

Нет,это просто ,как всегда,и великолепно.

елена, 12 сентября 2015

Рассказ о том, как душа прикоснулась к душе. Светло как-то стало

, 15 апреля 2013

Рассказ, конечно, для Брэдбери средненький. Но надо отдать ему должное - реалестичность картинки на высочайшем уровне, все мысли, слова - всё знакомо, всё как будто взаправду.

Мария, 6 января 2013

Зачастую именно то, как писатель может обыграть непримечательную, казалось бы, ситуацию, характеризует его мастерство.

Lars, 9 марта 2012

Дело не в сюжете. А как РБ описал даже "незатейливый" сюжет

Иринка, 29 апреля 2011

Сюжет нууу оччень незатейлив...Со мною было нечто подобное при поездке в Питер.Может,поэтому он мне немного близок.

Написать отзыв


Имя

Комментарий (*)


Подписаться на отзывы


Е-mail


Поставьте сссылку на этот рассказ: http://raybradbury.ru/library/story/97/13/1/

Рассказ вошёл в сборники: