Зеркало. Рассказ Рэя Брэдбери
Переводчик: Елена Петрова

« Все рассказы Рэя Брэдбери


« Вождение вслепую


The Mirror

1997


223

Бог свидетель, об этих двух дамах можно много чего порассказать. Девчонками, когда они еще бегали в желтых платьицах, им достаточно было стать друг против друга - и можно было прихорашиваться без зеркала. Если верно, что жизнь - это швейцарские часы, то этих девочек можно было уподобить прелестным птичкам, которые выскакивали одновременно, секунда в секунду, каждая из своей дверцы. Обе моргали, даже если великий волшебник, притаившийся за кулисами, дергал только за одну веревочку. Они носили туфельки одинакового фасона, наклоняли головы всегда в одну и ту же сторону и одинаково размахивали при ходьбе руками, словно белыми ленточками. Две молочные бутылки из ледника, две новенькие монетки с портретом Линкольна - и те не могли бы больше походить друг на друга. Когда они входили в школьный танцевальный зал, все ахали и замирали, как будто из помещения вдруг выкачали воздух.

- Двойняшки, - говорили все в один голос.

Имен никто не называл. Допустим, их фамилия была Уичерли, ну и что? При такой взаимозаменяемости невозможно питать особые чувства к одной из двоих, можно симпатизировать только совместному предприятию. Двойняшки, двойняшки - так они и плыли по великой реке времени, словно две маргаритки, брошенные в воду.

- Эти-то выйдут замуж за принцев, - говорили знакомые.

Но они двадцать лет просидели у себя на веранде, сделались такой же неотъемлемой частью городского парка, как лебеди в пруду, а их вскинутые кверху и устремленные вперед личики неизменно белели, как зимние привидения, в непроглядной ночи киносеансов.

Однако в их жизни все же появлялись мужчины; а точнее сказать, время от времени появлялся какой-нибудь мужчина. Слово "жизнь", употребленное в единственном числе - это дань их единению. Если мужчина приходил к ним в дом и снимал шляпу, ему тут же возвращали ее обратно и плавно провожали к выходу.

- Нет, нам нужны близнецы, - говорила соседкам старшая из сестер, выйдя вечером на лужайку. - У нас дома все в двух экземплярах: кровати, обувь, шезлонги, темные очки; будет просто чудо, если мы найдем близнецов, под стать нам самим, потому что никто, кроме близнецов, не понимает, что значит быть самостоятельной личностью и в то же время зеркальным отражением...

Старшая сестра. Она родилась на девять минут раньше младшей, и в ее жилах по праву первородства текла кровь гордой королевы. "Сестра, сделай то, сестра, сделай это, сестра, пойди туда - не знаю, куда".

- Я - зеркало, - сказала Джулия, младшая сестра, когда им стукнуло двадцать девять. - Да-да, я всегда это понимала. Все лучшее досталось Корал: ум, красноречие, способности, цвет лица...

- Да вы совершенно одинаковы, как две карамельки.

- Просто другие не замечают того, что вижу я. У меня поры крупнее, чрезмерно густой румянец, на локтях - загрубевшая кожа. Корал говорит: как наждачная бумага. Нет, она - настоящая личность, а я стою в сторонке, как зеркало, и копирую ее поступки и внешность, но при этом все время помню, что я - как бы невсамделишная: так, волны света, оптический обман. Кто бросит в меня камень и разобьет, тому семь лет счастья не видать.

- По весне вы обе выйдете замуж, это уж точно!

- Корал - возможно, я - никогда. Буду ходить к ней в гости, буду забегать по вечерам, если у нее разболится голова, и заваривать чай. Это у меня единственный талант от бога - заваривать чай.

Нашелся, правда, в 1934 году один человек, который стал ухаживать не за Корал, а за младшей, Джулией. (В городе об этом до сих пор судачат: "Уж как она голосила, когда Джулия пригласила домой поклонника. Ну, думаю, пожар, не иначе. С перепугу выскочила на крыльцо полуголая и вижу: Корал честит его в хвост и в гриву - лучше бы, говорит, мне сквозь землю провалиться. Джулия из-за двери носу не кажет, а ее ухажер как стоял столбом посреди лужайки, так шляпу и уронил на мокрую траву. На другое утро Джулия украдкой вышла из дому, подхватила эту шляпу - и бегом назад. После того случая двойняшки не появлялись в городе с неделю, а потом снова вышли парочкой: плывут себе вдоль по улице, как лодки под парусом, но с тех пор я сразу отличаю, которая из них Джулия: сколько лет прошло, а ее по лицу всегда узнать можно".)

На той неделе им исполнилось сорок - барышням Уичерли, старой и молодой. В тот день как будто лопнула тугая струна, и звук прокатился по всему городу.

Поутру, встав с постели, Джулия Уичерли не стала расчесывать волосы. За завтраком старшая сестра посмотрела на свое правдивое отражение и спросила:

- Никак гребень сломался?

- Гребень?

- В каком виде у тебя волосы? Это же воронье гнездо. - С этими словами старшая дотронулась точеными фарфоровыми пальчиками до своей собственной прически, напоминавшей отлитый прямо по ее королевской голове золотой венец - тугие косы, ни единой выбившейся прядочки, ни следа корпии от папильоток, не говоря уже о шелушках, даже самых микроскопических. Вся она была такой опрятной, что, казалось, ее протерли спиртом из горелки. - Дай-ка я тебя приведу в порядок.

Но Джулия поднялась из-за стола и вышла из комнаты.

В тот же день лопнула следующая струна.

Джулия появилась на улице в одиночку.

Прохожие ее не узнавали. В самом деле, мыслимо ли узнать одну из двоих, если сорок лет они появлялись только вместе, как пара изящных туфелек, и прогуливались вдоль ярко освещенных витрин? Каждый встречный характерным образом крутил головой, переводя взгляд с одного женского лица на его точный дубликат.

- Ты кто? - спросил аптекарь, как будто был разбужен среди ночи и теперь опасливо выглядывал в щелку. - Я хочу сказать, это ты, Корал, или же Джулия? Кто заболел - Джулия или Корал, а, Джулия? То есть... тьфу ты, черт! - Он всегда говорил громко, словно в старую телефонную трубку. - Подскажи!

- А... - Младшая невольно остановилась, чтобы дотронуться до себя рукой и посмотреть на собственное отражение в стеклянном аптекарском сосуде, наполненном зеленой жидкостью. - Это Джулия, - сказала она, будто отвечая ему по телефону. - Мне нужно... мне нужно...

- Боже мой, неужели Корал скончалась? Какой ужас, вот несчастье! - запричитал аптекарь. - Ах ты, бедное дитя!

- Нет, что вы, она просто осталась дома. Мне нужно... мне нужно... - Она провела языком по пересохшим губам и выставила вперед ладонь, похожую на облачко пара в воздухе. - Мне нужно купить краску для волос, ярко-рыжего цвета, ближе к морковному или томатному, а то и темно-красную - да, скорее темно-красную: думаю, это мне больше подойдет. Цвета бордо.

- Две упаковки, разумеется?

- Как вы сказали?

- Две упаковки. По одной на каждую?

Джулия едва не вылетела из аптеки, как муха, но потом сказала:

- Нет. Одну. Для меня. Для Джулии. Единолично.

- Джулия! - обрушилась на нее Корал, выйдя на крыльцо. - Где тебя носило? Сбежала, ни слова не сказав. Я чего только не передумала: вдруг ты попала под машину, вдруг тебя похитили, да мало ли что! О господи! - Старшая сестра отшатнулась и бессильно повисла на перилах. - Твои волосы, твои дивные, золотистые волосы, длиной в тридцать девять дюймов - можно сказать, по числу прожитых лет. - Она уставилась на женщину, которая вальсировала на дорожке перед домом, делала реверансы и просто кружилась с закрытыми глазами. - Джулия, Джулия, Джулия! - завопила она.

- Это цвет бордо, - сообщила Джулия. - И, между прочим, бордо ударило мне в голову!

- Джулия, как ты могла выйти без шляпки в такой солнцепек? И ведь наверняка не поела, ручаюсь, что не поела. Ну же, давай руку, я тебе помогу. Сейчас пойдем в ванную и смоем этот кошмарный цвет. Ты настоящий клоун!

- Я - Джулия, - сказала младшая сестра. - Я - Джулия. Вот, кстати, посмотри... - Она раскрыла пакет, который до той поры держала в руке, прижимая локтем. Из него появилось платье цвета летних трав, гармонирующее с цветом волос, зеленое, как деревья, зеленое, как глаза обыкновенных кошек со времен египетских фараонов.

- Я не ношу зеленое, ты прекрасно знаешь, - сказала Корал. - Делая такие покупки, ты пускаешь по ветру наше наследство.

- Одно платье.

- Одно платье?

- Одно, одно, одно, - негромко повторила Джулия, светясь улыбкой. - Одно-единственное. - Она вошла в холл, чтобы его примерить. - И одна пара новых туфель.

- С открытыми носками? Как вульгарно!

- Если хочешь, купи себе такие же.

- Ни за что!

- И такое же платье.

- Ха!

- А теперь, - напомнила Джулия, - надо собираться, Эпплманы пригласили нас на чашку чая. Ты не забыла? Собирайся.

- Ты шутишь!

- Всегда приятно выйти на люди, особенно в такой погожий денек.

- Сначала вымой голову!

- Нет-нет. Но впоследствии, скорее всего, я не стану красить волосы, чтобы отросли седые.

- Т-с-с! Соседи! - взвилась Корал, но тут же понизила голос: - У тебя нет седины.

- Есть. У меня вся голова седая, как лунь - пусть она такой и остается. Уж сколько лет мы с тобой красим волосы!

- Всего лишь подкрашиваем, для придания естественного оттенка!

На чаепитие они отправились вместе.

Далее события развивались стремительно: за первым взрывом последовал второй, потом еще один, потом еще и еще, настоящая канонада, целая череда взрывов, будто кто-то поджигал петарды. Джулия приобретала мягкие шляпки с цветами, Джулия пользовалась духами, Джулия прибавляла в весе, Джулия седела, Джулия уходила гулять по ночам, натягивая перчатки, как литейщик, предвкушающий хороший заказ.

А что же Корал?

- Мне с нею просто беда, - говорила Корал. - Беда, беда, беда. Вы только посмотрите на ее чулки - на них дорожки от спущенных петель! Губы накрашены кое-как. Я-то за собой слежу, а у нее даже щеки не напудрены - страшно смотреть, хоть бы веснушки забелила. А волосы - как грязный снег. Беда, беда, беда, очень это меня тревожит.

- Джулия, - не выдержала она в один прекрасный день. - Должна тебе кое-что сказать. Я больше не хочу, чтобы нас видели вместе.

- Джулия, - сказала она через месяц. - Я упаковала вещи. Мне повезло снять комнату с полным пансионом у миссис Эпплман. Если что - звони. Не сомневаюсь, ты мне позвонишь, будешь хлюпать носом и уговаривать вернуться домой.

С этими словами Корал уплыла по морю летнего дня, как большая белая яхта.

А через неделю разразилась гроза. Сильнейший разряд молнии поскакал по небу, примерился и прыгнул в самый центр городка, отчего птицы вспорхнули со своих гнезд, словно пригоршня конфетти, трое младенцев родились на две недели раньше положенного срока, а в сотне домов, внезапно погрузившихся в грозовой полумрак, накоротко замкнуло трескотню хозяек про грехи, адские муки и семейные драмы. Но этот удар молнии, вернувшийся на небо миллиардами осколков, оказался сущим пустяком по сравнению с небольшим объявлением, помещенным на следующий день в местной газете: оно гласило, что Генри Краммит (изображенный на фото в обнимку с деревянной фигурой индейца возле табачной лавки) сегодня сочетается браком с девицей по имени Джулия Уичерли.

- Кто-то польстится на Джулию?!

От изумления Корал раскрыла рот, опустилась на стул и потом долго смеялась над этой нелепой выдумкой.

- Что?! Эти перекрученные швы на чулках, застиранные блузки, жуткие седые космы, неаккуратные брови, стоптанные туфли? Джулия? Неужели кто-то надумал взять ее в жены? Ну и чудеса!

Исключительно для того, чтобы подкрепить свои предположения, которые варьировались от комедии до грубого фарса, что уже было совсем не смешно, она отправилась в указанное время к маленькой церкви, где, к своему удивлению, застала небольшую группу приглашенных, которые бросали в воздух пригоршни риса, оживленно болтали и радостно улыбались, потому что в этот миг из церкви выходил Генри Краммит, а под руку с ним шла...

Статная, модно одетая женщина, с прекрасно уложенными золотистыми волосами, на которых не было ни следа корпии от папильоток, не говоря уже о чешуйках перхоти. Швы у нее на чулках были натянуты, как по линейке, губы аккуратно подкрашены, а щеки слегка припудрены, будто тронуты молодым снежком в начале мягкой зимы.

Проходя мимо, младшая сестра подняла глаза и увидела старшую. Она остановилась. Вслед за тем остановилась и вся процессия. Все выжидали. Все затаили дыхание.

Младшая сестра сделала один шаг, потом еще один шаг и вгляделась в лицо постарше, затесавшееся в толпу. После этого, словно прихорашиваясь перед зеркалом, она поправила фату, освежила помаду на губах и провела пуховкой по щекам, легко и привычно, без намека на суетливость. Наконец она сказала этому зеркалу (во всяком случае, люди сведущие рассказывают именно так):

- Я - Джулия, а ты кто такая?

Потом в воздух полетело столько риса, что ничего не стало видно, а там уже и отъехал свадебный кортеж.



 

Читайте cлучайный рассказ!

Комментарии

Написать отзыв


Имя

Комментарий (*)


Подписаться на отзывы


Е-mail

Афалина, 28 сентября 2011

Сначала Корал приобретёт в аптеке осветлитель для волос ; и , как истинная блондинка, поведёт себя непредскауемо - в результате будет иметь ошеломляющий успех у всех городских мужчин - близнецов = и будет ей счастье ! ))) Но выйдет она замуж за кузена мужа Джулии , вот !

Ольга, 18 сентября 2011

Корал никогда не сможет стать самостоятельной. Ей нужно "зеркало". Даже далеко от сестры она жила тем, что где-то есть это непутевое зеркало со спущенными чулками. Ей не нужен никто, кроме Джулии.
Скорее эта история закончится в духе "Черного карнавала".

Иринка, 13 мая 2011

Нет,возможно Корал тоже несколько по-иному посмотрит на мир,и повторит судьбу Джулии...Во всяком случае,это будет более светлый финал.

Па Ха, 24 марта 2008

99 процентов уверен,что после этого Корал станет седой и неопрятной... Что ж,Джулия решила покинуть убежище в тени сестры. Возможно,она была права в своих действиях. Оценить её однозначно - довольно сложно.

Написать отзыв


Имя

Комментарий (*)


Подписаться на отзывы


Е-mail


Поставьте сссылку на этот рассказ: http://raybradbury.ru/library/story/97/9/1/

Рассказ вошёл в сборники: