Маленькие мышки. Рассказ Рэя Брэдбери
Переводчик: В. Гольдич, И. Оганесова

« Все рассказы Рэя Брэдбери


« Лекарство от меланхолии


The Little Mice

1955


014

- Странные они какие-то, - сказал я. - Ну, эта мексиканская парочка.

- В каком смысле? - спросила жена.

- У них всегда так тихо, - ответил я ей. - Прислушайся.

Наш дом стоял в самой глубине жилого квартала; в свое время к нему сделали небольшую пристройку, и, купив дом, мы с женой сразу решили, что будем ее сдавать. Располагалась она прямо за одной из стен нашей гостиной. Теперь же, замерев возле этой стены, мы различали лишь стук собственных сердец.

- Они точно дома, - прошептал я. - Но за те три года, что они здесь прожили, я ни разу не слышал, чтобы у них что-нибудь упало или они болтали друг с другом. По-моему, они и свет не включают. Боже праведный, что же они там делают?

- Никогда не задумывалась, - ответила моя жена. - Это и вправду очень необычно.

- У них горит только одна лампочка - тусклая, синяя, двадцать пять ватт, та, что в гостиной. Если, проходя мимо, заглянуть в их переднюю дверь - он всегда молча сидит в своем кресле, положив руки на колени. А она, устроившись в другом, смотрит на него и никогда ничего не говорит. Они даже не шевелятся.

- Мне часто кажется, что их нет дома, - сказала жена. - В гостиной у них так темно, что, только если смотреть долго и глаза привыкают, можно различить их силуэты.

- Когда-нибудь, - проговорил я, - я ворвусь к ним, включу весь свет и начну дико улюлюкать! Господи, уж если меня достает эта тишина, как они-то сами ее выносят? Они ведь умеют разговаривать... Умеют, как ты думаешь?

- Когда он приносит квартплату раз в месяц, он говорит мне "Здравствуйте".

- А еще что?

- "До свидания".

- Если мы встречаемся в аллее, - покачав головой, сказал я, - он улыбается и старается поскорее ретироваться.

Мы с женой устроились вечером в гостиной, чтобы немного почитать, послушать радио и поболтать.

- А радио у них есть?

- Нет ни радио, ни телевизора, ни телефона. Ни книг или журналов, нет даже маленького клочка бумаги.

- Ерунда какая-то!

- Да перестань ты так волноваться!

- Я все прекрасно понимаю, но невозможно же сидеть в темной комнате в течение двух или трех лет и не перемолвиться друг с другом ни единым словечком, не слушать радио, не читать. По-моему, они даже не едят. Я ни разу не уловил запаха жарящегося мяса или яичницы. Проклятье, я ни разу не слышал, как они ложатся спать!

- Они просто хотят нас заинтриговать, дорогой.

- У них это отлично получается!

Однажды я отправился прогуляться по нашему кварталу. Был чудесный летний вечер. Возвращаясь, я бросил мимолетный взгляд на переднюю дверь наших соседей. Внутри царила сумрачная тишина, горела маленькая синяя лампочка, и мне удалось разглядеть расплывчатые очертания двоих людей, сидящих в креслах. Я стоял и довольно долго смотрел, пока не докурил свою сигарету. Только повернув в сторону собственного дома, я заметил в дверях маленького мексиканца. Он высунулся наружу, но при этом его пухлое лицо совсем ничего не выражало. Он не шевелился. Просто торчал в дверях и смотрел на меня.

- Добрый вечер, - поздоровался я.

Молчание. Через некоторое время мексиканец скрылся в темной комнате.

Утром маленький мексиканец уходил из дома в семь часов, один, быстро пробегал по аллее, храня точно такое же молчание, как и у себя дома. Она следовала за ним в восемь, шла всегда очень осторожно и казалась какой-то бесформенной в своем мешковатом темном пальто; на завитых в парикмахерской волосах сидит черная шляпка. На протяжении всех этих лет они каждое утро вот так уходили на работу, молча и отчужденно.

- Где они работают? - спросил я за завтраком.

- Он - в мартеновском цехе на сталелитейном заводе. А она - швея в каком-то ателье.

- Тяжелая работенка.

Я напечатал несколько страничек своего романа, посидел немного, потом напечатал еще. В пять часов вечера я увидел, как маленькая мексиканка вернулась домой, открыла замок, быстро проскользнула внутрь, опустила решетку и захлопнула за собой дверь.

Мужчина примчался ровно в шесть. Оказавшись на своем заднем крыльце, быстро успокоился. Тихонько, едва касаясь, провел рукой по решетке - в этот момент он был страшно похож на скребущуюся толстую мышь - и стал терпеливо ждать. Наконец она его впустила. Я не заметил, чтобы губы у них шевелились.

Во время ужина ни единого звука. Ничего не жарилось. Не стучали тарелки.

Включилась маленькая синяя лампочка.

- Он точно так же ведет себя, когда приносит квартплату, - сказала моя жена. - Так тихо стучит в дверь - словно грызет ее, что ли? - я его никогда не слышу. А потом бросаю взгляд в окно и вижу его. Одному Богу известно, сколько времени он простоял, дожидаясь, пока я открою.

Два дня спустя, прекрасным июльским вечером маленький мексиканец вышел на свое заднее крыльцо и, посмотрев на меня - я в это время копался в саду, - сказал:

- Вы сумасшедший! - А потом повернулся к моей жене: - Вы тоже сумасшедшая! - Тихонько помахал своей пухлой рукой. - Вы мне совсем не нравитесь. Слишком много шума. Вы мне не нравитесь. Вы сумасшедшие.

И вернулся в свой маленький домик.

Август, сентябрь, октябрь, ноябрь. "Мыши", как мы теперь их называли, сидели в своей норке тихо-тихо. Как-то раз моя жена дала ему какие-то старые журналы вместе с квитанцией о внесении арендной платы. Маленький мексиканец вежливо улыбнулся, поклонился, взял их, но ничего не сказал. А час спустя жена заметила, как он отнес их во двор на помойку и там сжег.

На следующий день он заплатил за три месяца вперед, рассудив, по всей вероятности, что таким образом ему придется сталкиваться с нами лицом к лицу всего лишь один раз в двенадцать недель. Когда мы встречались на улице, он быстро переходил на другую сторону, делая вид, что ему нужно поздороваться с каким-то воображаемым приятелем. Его женщина точно так же пробегала мимо меня, робко улыбалась, кивала, отчаянно смущалась. Мне ни разу не удалось подойти к ней ближе чем на двадцать ярдов. Когда им нужно было починить водопровод, они ничего нам не сказали: самостоятельно нашли мастера, который, похоже, работал в их доме с фонариком.

- Проклятье, - пожаловался он мне, когда мы встретились в аллее. - Такого дурацкого места я в жизни не видел. В патронах нет ни одной лампочки. Когда я спросил, куда они все подевались, проклятье, эти люди просто улыбнулись мне в ответ!

Я лежал ночью без сна и думал о маленьких мышках. Откуда они? Из Мексики, это мне известно. Из какого района Мексики? С крошечной фермы или из небольшой деревеньки, стоящей на берегу реки? Конечно же, ни о каком большом городе, как, впрочем, и о маленьком, речи быть не может. Но все равно они, наверное, приехали из такого места, где есть звезды и нормальный свет, где встает и садится солнце, где на небе регулярно появляется луна - они провели там большую часть жизни. И вот оказались здесь, далеко-далеко от дома, в чудовищном городе. Он целый день потеет возле доменной печи, а она, не разгибаясь, орудует иглой в ателье. Они возвращаются сюда, в свой новый дом, по орущему городу, стараясь держаться подальше от грохота машин и визгливых, словно красные попугаи, пивных; они оставляют у себя за спиной миллионы пронзительных воплей, стремятся поскорее оказаться в своей гостиной, где горит синяя лампочка, стоят удобные кресла и царит благословенная тишина.

Я часто думал об этом. Глухой ночью мне казалось, что стоит протянуть руку в этом бесконечном безмолвном мраке, и я почувствую мой дом, услышу сверчка и реку, чьи воды серебрятся под луной, а вдалеке кто-то тихонько поет под аккомпанемент гитары.

Однажды в декабре, поздно вечером загорелся соседний жилой дом. В небо взвились рычащие языки пламени, лавиной посыпались кирпичи, а искры заплясали на крыше пристройки, где жили тихие мышки.

Я принялся колотить в их дверь.

- Пожар! - орал я. - Пожар!

Они неподвижно сидели в своей, освещенной синей лампочкой комнате.

Я стучал в дверь изо всех сил.

- Вы что, не слышите? Пожар!

Прибыли пожарные машины. Стали заливать водой горящий дом. Начали падать новые кирпичи. Четыре из них пробили дыры в крыше маленького домика.

Я забрался наверх и погасил пламя; впрочем, горело там совсем не сильно, тем не менее, когда я спустился, руки у меня были в ссадинах, а лицо перепачкано сажей. Дверь маленького домика открылась. На пороге стояли тихий маленький мексиканец и его жена - стояли молча, не шевелясь.

- Впустите меня! - крикнул я. - В вашей крыше дыра; искры могли попасть в спальню!

Я распахнул дверь пошире и оттолкнул их в сторону.

- Нет! - застонал маленький человечек.

- Ax! - Маленькая женщина бегала кругами, словно сломанная заводная игрушка.

Но я уже был внутри с фонариком в руках. Маленький человечек схватил меня за руку.

Я почувствовал его дыхание.

И тут мой фонарик осветил их комнаты, и многоцветные лучи заиграли на сотнях винных бутылок, стоящих в холле, на кухонных полках, дюжинах, расставленных в гостиной, на тумбочках, шкафах и другой мебели в спальне. Не могу сказать, что произвело на меня более сильное впечатление - дыра в потолке спальни или сияние бесконечных рядов бутылок. Я не смог их сосчитать, попытался, но быстро сбился. Это было похоже на вторжение блестящих жуков, которых неожиданно сразила какая-то древняя болезнь, и они попадали замертво, а потом так и остались лежать там, где их настигла судьба.

Я вошел в спальню и почувствовал, что мужчина и женщина стоят у меня за спиной в дверях. Я слышал их громкое дыхание, ощущал на себе их глаза. Я отвел фонарик от сверкающих бутылок и старательно направил луч света на отверстие в потолке. Больше я не отвлекался от того, зачем сюда пришел.

Маленькая женщина заплакала. Она плакала очень тихо. Ни тот ни другая не шевелились.

На следующее утро они съехали.

Прежде чем мы это сообразили - ведь было шесть часов утра, - маленькие мышки уже пробежали половину аллеи со своими чемоданами в руках, которые казались такими легкими, что вполне могли быть пустыми. Я попытался их остановить. Попытался уговорить остаться. Я сказал им, что они наши друзья, старые друзья. Я сказал, что ничего не изменилось. Они не имеют никакого отношения к пожару, сказал я, и к крыше тоже. Они всего лишь случайные свидетели, убеждал я их. Я сказал, что сам починю крышу, бесплатно, не возьму с них за ремонт ничего!

Но они на меня даже не взглянули. Пока я говорил, они смотрели на дом и ту часть аллеи, что лежала перед ними. А потом, когда я замолчал, стали кивать - не мне, а аллее, - словно соглашаясь, что пора идти, медленно двинулись вперед, а потом побежали. Мне показалось, что они спасались бегством от меня, мчались все дальше и дальше, в сторону улицы, где так много машин и автобусов, где оглушительные, громогласные проспекты переплетаются в сложном рисунке загадочного лабиринта. Они спешили, но держались гордо, высоко подняв головы и не оглядываясь назад.

Я встретил их еще раз по чистой случайности. В один из предпраздничных дней, под Рождество, заметил маленького мексиканца: он торопливо шагал по освещенной вечерними огнями улице впереди меня. Не знаю почему, но я пошел вслед за ним. Когда он поворачивал, я тоже поворачивал. Наконец, за пять кварталов до нашего района, он тихонько поскребся в дверь маленького белого домика. Та открылась, а потом быстро захлопнулась, когда он вошел внутрь. На город опустилась ночь, и в крошечной гостиной загорелся тусклый синий свет. Мне показалось, будто я увидел два силуэта: он - в своей части комнаты, в кресле, а она - в другой; показалось, что они сидят в темноте, сидят неподвижно, а за креслами на полу начинают скапливаться бутылки... И ни единого звука, ни единого слова друг другу. Только тишина. Впрочем, вполне возможно, что я все это просто вообразил.

Я не постучал в дверь. Прошел мимо, по длинному проспекту, прислушиваясь к визгливому, птичьему гомону баров и забегаловок. Купил газету, журнал и какую-то книгу. А потом отправился домой, где горит яркий свет, а на столе ждет горячая еда.



 

Читайте cлучайный рассказ!

Комментарии

Написать отзыв


Имя

Комментарий (*)


Подписаться на отзывы


Е-mail

Ио., 21 декабря 2018

Может рассказы что он делал не просто о людях и их слабостях, но о свойствах мира человека. Долго не понимала его рассказ " И все таки наш" о том как ребенок стал видится в трехмерности как пирамидка а взрослые как кубы. До того момента пока не прочитала о энергетической конструкции человека с позиции пятого - шестого измерения. Что несовершенный еще несоединившийся с душой человек имеет конструкцию усеченной пирамиды в то время как ставший святым по нашему человек "Будда" или другой человек который соединился с душое имеет в пятом измерении форму куба. (Да. Для некоторых прикольно звучит). А о романе 451 по фаренгейту он сказал что это одна из предполагаемых сцен будущего что люди не будут читать книги страдать растройством внимания и памяти и сна от переизбытка информацией часто ненужной, забавно что предсказал наушники и наступит тот момент когда духовность заменится полностью потребительским мышлением и город не будет знать о надвигающейся катастрофе. Примечательно как он описал чувства пожарного когда его жена Милли оставалась в окружении трех телевизионных стен и мечтала поставить четвертую стену чтобы " родственники" полностью ее окружили ( такое чувство что он читал гдето о четырех сущностях человека и что в театре мыслей в голове у человека, сам человек лишь участник) а четвертая стена на замену - как замена духовного полностью материальным. Ну а " мышата" имели способность понимать без слов и синий цвет вообще дает расслабление( это по части отдельных символов) а то что имели пасивность и алкогольную зависимость, это слабость и это иногда стыдно. Писатель не просто писал. Его произведения продолжают удивлять меня открытиями. Надеюсь что главный поиск его жизни был найден и он смог найти бессмертие не только в произведениях.

Трамвай из Гринтауна, 25 июня 2014

Да всё понятно в этом рассказе, включите чуть-чуть воображение. Не зря Рэй так акцентирует внимание на их происхождении.
Пара скромных мексиканцев, в силу каких-то обстоятельств выдернутая из своего привычного ритма жизни, вынуждена искать заработка в американском мегаполисе. Автострады с несущимися машинами, неоновые витрины, шумные заведения и вообще вся эта городская метушня чужды им. И, спрашивается, кто из них более ненормален – вчерашние крестьяне мексиканцы, привыкшие жить сообразно с природой, или же городская супружеская чета, не мыслящая своего существования без радио, телевидения и шума.
А вино... А что вино – каждый справляется, как может. Может быть, вино для них было единственным способом не сойти с ума и не потерять себя (а ведь как трудно это совместить).
Рассказ, может быть, и не шедевр, но чего-то совсем непонятного не вижу.

Трамвай из Гринтауна, 25 июня 2014

Да всё понятно в этом рассказе, включите чуть-чуть воображение. Не зря Рэ

арамиз, 27 февраля 2014

Мне кажется рассказ понятен.в этой жизни каждому интересно жизнь других людей но не всегда вмешательство и излишний интерес приводит к хорошему."мышатам" стало стыдно то что их увлечение алкоголем стло явным.люди просто стеснялись своей слабости.

вячеслав, 2 июля 2012

Странное ощущение...Читая Брэдбери,я чувствую,что я меняюсь.Становлюсь другим.Я -не Я.
Лучше,хуже?Не знаю.Но другой.

Ольга., 7 июня 2012

Это ощущение. Главное почувствовать. Не все должно постигаеться разумом.

Диана, 30 мая 2012

Думаю смысл этого рассказика в диссонансе между двумя типами жизни-те кто сдают пристройку считают мексиканцев странной парочкой-последние в свою очередь скромно обвиняют их в сумасшествии так как они из другого мира-тихого и спокойного попали в шумный большой город где им не место

костя, 21 апреля 2012

супер пупер

Кардинал Ришелье, 23 августа 2011

Я думаю, опять-таки, как часто у Бредбери, здесь не без фантастической подоплеки. Описание и образ жизни мышать очень сильно смахивают на тот образ жизни, который так часто приписывают... инопланетянам. Общаются – телепатией, делают видимость того, что работают – для изучения вида Homo Sapiens и дальше в том же духе.
В данном случае – все тривиально.

Но если Бредбери описывает людей, тогда все становится намного интереснее и загадочнее. =)

влад, 15 мая 2011

класно,мне понравилось

@Worm@, 21 апреля 2011

Интересно, но почему "мышата" были такими тихими и жили в темноте?

Марго, 22 октября 2009

Каждому свое...вот и весь смысл по моему.

Оля, 20 октября 2008

Мне кажется, что смысл в том, что для счастья нам надо немного: дом, куда можно вернуться после трудной работы, где каждый день будет ждать любимый человек и та общая цель,которой они живут, мечта о которой никто не догадается , никто ее не поймет кроме этих двоих, и впрочем им это и не нужно... я так поняла этот рассказ

кира, 31 июля 2008

Действительно странный рассказ. Как всегда написано очень классно. Хотя меня смысл не очень понятен....

Хром, 28 мая 2008

вчера курить бросил. не знал что будет так сложно. пью редко и мало. у меня такая работа, что сидишь и не фига, ничего не делаешь. целый день. иногда кажется, что я и есть такой вот мышонок в бетонной коробке. противно, блин.

sasha, 29 января 2008

Все мы очень разные, чтобы понимать друг друга. Для кого-то эти мексиканцы были "мышатами", но, возможно, были и те, кто их тихо поддерживал, также запираясь в своем доме с бутылкой!

Kato, 9 января 2008

Кто как расслабляется после трудовых будней.... Кто бухает...

Коля, 8 августа 2007

Ну так каждому свое. Каждый на это право имеет. Ведь не мешали же

Ёлк, 25 июля 2007

Да как-то не по-нашему, ни разговоров, ни песен, ни драк. Действительно.

Ира, 7 марта 2007

Да все просто. Кому-то журналы и книги, а кому-то бутылка.

Муха, 30 ноября 2006

Может быть, их внутреннее одиночество перекинулось на внешний мир. Не все же люди нуждаются в постоянном общении...

Василий, 20 сентября 2006

Очень странный рассказ...но смысл понятен, самоизоляция внутри социума.

Написать отзыв


Имя

Комментарий (*)


Подписаться на отзывы


Е-mail


Поставьте сссылку на этот рассказ: http://raybradbury.ru/library/story/55/5/2/