Пылающий человек. Рассказ Рэя Брэдбери
Переводчик: Ольга Акимова

« Все рассказы Рэя Брэдбери


« Далеко за полночь


The Burning Man

1975


238

Старый трясущийся «фордик» ехал по дороге, зарываясь носом в желтые хлопья пыли, которые еще с час будут кружить, прежде чем снова осесть среди той особенной дремоты, которая окутывает все вокруг в самый разгар июля. Где-то далеко их ожидало озеро, прохладно-голубой бриллиант, купающийся в сочно-зеленой траве, но до него действительно было еще далеко, и Нева с Дугом тряслись в своей консервной банке, каждый винтик которой раскалился докрасна, на заднем сиденье в термосе бултыхался лимонад, а на коленях Дуга медленно закисали сэндвичи с круто поперченной ветчиной. И мальчик, и его тетя жадно вдыхали горячий воздух, который еще более раскалялся от их разговоров.

— Я пожиратель огня, — сказал Дуглас. — Я словно огонь глотаю. Черт, да где же оно, наконец, это озеро!

Вдруг впереди на обочине показался человек.

Рубашка его была расстегнута на груди, обнажая загорелое тело, волосы выцвели настолько, что были похожи на колосья спелой июльской пшеницы, ослепительно-голубые глаза сверкали в сеточке лучистых морщинок. Он вяло махнул рукой, изнывая от жары.

Нева резко нажала на педаль тормоза. Яростно взметнувшиеся клубы пыли на мгновение заслонили фигуру человека. Когда золотистая пыль рассеялась, его желтые, словно кошачьи, глаза злобно сверкнули, бросая вызов палящему солнцу и обжигающему ветру.

Он в упор посмотрел на Дугласа.

Дуглас нервно отвел взгляд.

Ибо через поле, заросшее высокой желтой травой, выжженной и высушенной за восемь недель засухи, тянулся след этого человека. В том месте, где человек прокладывал себе путь в сторону дороги, виднелась тропа из примятой травы. Тропа эта уходила так далеко, насколько хватало глаз, к сухим болотам и пересохшему руслу речки, в котором не было ничего, кроме раскалившейся на солнце гальки, пышущих жаром камней и плавящегося песка.

— Черт бы меня побрал, вы все-таки остановились! — сердито прокричал человек.

— Черт бы меня побрал, да, — крикнула ему в ответ Нева. — Куда вам нужно?

— Куда-нибудь. — Человек легко, как кошка, под прыгнул и плюхнулся на заднее сиденье. — Поехали. Надо от него удрать! Я имел в виду, от солнца, конечно! — Он указал вперед. — Жми на газ! Или мы все сойдем с ума!

Нева нажала на газ. Машина взметнула гравий и легко заскользила по нетронутой раскаленно-белой пыли, лишь иногда снисходя до того, чтобы отбросить с дороги какой-нибудь камешек или клюнуть носом в булыжник. Громыхающая таратайка уверенно неслась вперед. Несмотря на это, человек крикнул:

— Выжми из нее семьдесят, восемьдесят, черт тебя дери, девяносто!

Нева метнула в нахального льва — сидящего сзади непрошеного гостя — искрометный критический взгляд, выясняя, достаточно ли этого, чтобы гость заткнул свою пасть. Пасть заткнулась.

Ну конечно, именно так Дуглас и представлял себе этого зверя. Не чужаком, нет, не заправским автостопером, а непрошеным гостем. Всего через пару минут после того, как этот тип со звериной гривой и звериным дыханием запрыгнул в пылающую жаром машину, ему удалось настроить против себя всех — саму атмосферу, автомобиль, Дуга и его почтенную, обливающуюся потом тетушку. Пригнувшись к рулю, она бережно вела машину сквозь непрекращающиеся знойные бури и вихри гравия.

Тем временем расположившееся на заднем сиденье существо с огромной львиной гривой и леденцово-мятными желтыми глазами облизнуло губы и, глядя в зеркало заднего вида, уставилось прямо на Дуга. Оно подмигнуло. Дуглас попытался подмигнуть ему в ответ, но веко почему-то никак не хотело закрываться.

— Вы когда-нибудь задумывались… — прокричал мужчина.

— Что? — крикнула в ответ Нева.

— Вы когда-нибудь задумывались, — еще громче заорал мужчина, склоняясь вперед, чтобы оказаться между ними, — от чего именно вы сходите с ума: из-за погоды или потому что вы и так сумасшедшие?

Это был неожиданный вопрос, от которого они сразу похолодели, несмотря на то что вокруг было жарко, как в доменной печи.

— Я не совсем понимаю, — сказала Нева.

— Никто не понимает! — От мужчины воняло, как из львиной клетки. Его тонкие руки угрожающе свисали между ними, нервно завязывая и развязывая невидимую струну. Он дергался так, будто у него под мышками были гнезда горящих волос. — В такие дни, как этот, все демоны ада, живущие в вашей голове, срываются с цепи. Люцифер родился в такой день, как этот, в такой вот пустыне, — сказал мужчина. — Когда повсюду были лишь огонь, пламя и дым, — продолжал он. — И все раскалилось до такой степени, что невозможно дотронуться, и даже люди не хотели, чтобы к ним прикасались.

Он толкнул под локоть тетушку, ткнул локтем мальчика.

Оба отскочили подальше.

— Видите? — Мужчина улыбнулся. — В такой день, как этот, начинаешь задумываться о многом. Он снова улыбнулся. — Разве не в такое лето семнадцатилетние кузнечики обычно налетают тучами, опустошая все, как чума? Просто потому, что их становится очень много?

— Не знаю! — Нева гнала машину, не оборачиваясь.

— Да, это именно такое лето. Чума совсем близко, за поворотом. Я думаю так быстро, что от мелькания мыслей у меня болят глазные белки, голова раскалывается. Я, наверное, сейчас взорвусь, как шаровая молния, от этих тупых, бессвязных мыслей. Ой-ой-ой…

Нева сглотнула поднявшийся к горлу комок. Дуг задержал дыхание.

Внезапно их объял ужас. А мужчина просто болтал ни о чем, глядя на жаркое мерцание зеленых деревьев, пламенеющих по обеим сторонам дороги, вдыхая густую горячую пыль, клубившуюся вокруг жестяного кузова машины, и голосом, звучавшим ни громко, ни тихо, но ровно и спокойно, рассказывал свою жизнь:

— Да, господа хорошие, мир богаче, чем люди могут постичь. Если есть семнадцатилетние кузнечики, почему не быть семнадцатилетним людям? Вы когда-нибудь об этом задумывались?

— Никогда, — отозвался кто-то.

«Может, это я», — подумал Дуг, ведь губы его только что чуть заметно шевельнулись, будто мышка прошмыгнула.

— А как насчет двадцатичетырехлетних людей или пятидесятисемилетних? Я хочу сказать, мы так привыкли, что люди растут, женятся, рожают детей, и никогда не задумываемся: а может, есть и другие способы появляться на свет, быть может, как саранча, — раз в несколько лет, кто знает, однажды жарким днем в разгар лета!

— А кто знает? — пробежала еще одна мышка. Губы Дуга задрожали.

— А кто может сказать, что в мире нет генетического зла? — вопросил мужчина, обращаясь к солнцу, не мигая глядя на него в упор.

— Какого-какого зла? — переспросила Нева.

— Генетического, мэм. То есть которое в крови. Люди, рождающиеся во зле, вырастающие во зле, умирающие во зле, и так без изменений из поколения в поколение.

— Ух ты! — воскликнул Дуглас. — Вы имеете в виду людей, которые начинают с подлостей и продолжают в том же духе?

— Ты ухватил самую суть, парень. Почему бы нет? Если есть люди, которых все считают ангелами от первого вдоха до последней исповеди, почему бы не быть таким, кто все триста шестьдесят пять дней в году, с января по декабрь, являет собой воплощенное зло?

— Никогда об этом не думал, — снова прошелестела мышка. — Подумай, — сказал мужчина.

— Подумай.

Секунд пять они задумчиво молчали.

— Так вот, — снова заговорил мужчина, покосившись одним глазом на прохладное озеро, показавшееся впереди, в пяти милях отсюда, а другим, закрытым, созерцая темные уголки своего мозга и роящиеся в них угольно-черные мысли о сути явлений, — послушай. А что, если невыносимый зной — я имею в виду настоящее пекло, такое, как выдалось в нынешний месяц, в нынешнюю неделю, в такой день, как сегодня, — просто-напросто выпарил из грязного речного русла такого вот Мерзкого Человека? Сорок семь лет он лежал, погребенный в этой грязи, словно чертова личинка, ожидая часа своего рождения. И вот он встряхнулся ото сна, посмотрел во круг, распрямился во весь рост, выкарабкался из раскаленной грязи на волю и сказал: «А не съесть ли мне немного лета?»

— Как это так?

— Съесть немного лета, парень, немного лета, мэм. Просто проглотить его целиком. Посмотрите-ка на эти деревья: чем не ужин? Взгляните-ка на это пшеничное поле: чем не пир? А эти подсолнухи у дороги, черт возьми, — это же завтрак. А толевая крыша вон того дома как раз на обед. А озеро, вон там, впереди, Иосафат, — столовое вино, осуши до дна!

— Ладно, я тоже пить хочу, — сказал Дуг.

— Он хочет пить! Черт возьми, парень, да твоя жажда и близко не стоит с ощущением человека — представим себе такого, попробуем о нем поговорить, — который тридцать лет провел в раскаленной грязи и родился лишь затем, чтобы через день умереть! Пить он хочет! Господи боже! Ты просто невинный теленок.

— Ну ладно, ладно, — согласился Дуг.

— Ладно, — повторил человек. — И не только жажда мучит его, но и голод. Голод. Посмотри вокруг. Он мог бы съесть не только деревья, а потом цветы, вспыхивающие вдоль дороги, но и разгоряченных собак с вывалившимися языками. Вон там одна. А вон — другая! И всех котов в округе. Тут как раз парочка пробегала! А потом — о, вот тут-то и начинается самый смак — почему бы ему — ну-ка посмотрим, что ты на это скажешь, — не полакомиться человечинкой? Я имею в виду — людишками. Жареными, пареными, вареными и недоваренными людишками. Загорелыми красотками. Старыми и молодыми. Старушечьими шляпками, потом самими старушками, шарфиками юных леди, потом самими юными леди, плавками юношей, а потом, ей-богу, и самими юношами, их локтями, лодыжками, ушками, пальчиками и бровками! Эти бровки, черт дери, мужчины, женщины, мальчики, девочки, собаки — все идет в меню, натачивай зубки, облизывай губки: пир продолжается!

— Хватит! — выкрикнул кто-то.

«Точно не я, — подумал Дуг. — Я ничего не сказал».

— Прекрати! — раздался крик.

Это была Нева.

Он увидел, как ее колено, словно по наитию, взметнулось вверх и с твердостью окончательного решения опустилось вниз.

Ее пятка топнула об пол — бац!

Машина резко остановилась. Нева открыла дверь и, махая, крича, снова махая и снова крича, с пеной у рта, одной рукой схватила человека за рубашку и с треском рванула.

— Вон! Убирайся вон!

— Прямо сейчас, мэм? — удивился человек.

— Сейчас же, сейчас же, вон, вон, вон отсюда!

— Но мэм!..

— Убирайся, или я тебя прикончу на месте! — в бешенстве орала Нева. — У меня в багажнике целая стопка Библий, а под рулем — пистолет с серебряными пулями. А под сиденьем — ящик с распятиями. А к колесной оси примотан осиновый кол и молоток. У меня святая вода в карбюраторе, освященная сегодня рано утром еще до того, как она закипела, в трех церквях по дороге: в католической церкви Святого Матфея, баптистской церкви Гринтауна и в епископальной церкви города Сиона. Тебе хватит одного пшика. Вслед за нами едет преподобный епископ Келли из Чикаго, он уже в миле отсюда и с минуты на минуту будет здесь. А там, у озера, находится отец Руни из Милуоки, а у Дуга, у Дуга в заднем кармане как раз сейчас лежит ветка волчьего корня и два куска мандрагоры. Убирайся, вон, вон отсюда!

— Ладно, мэм, — закричал мужчина. — Уже убрался!

Он действительно убрался.

Носом в землю, пропахав дорожную пыль.

Нева со всего размаху захлопнула дверцу машины.

Оставшийся позади мужчина поднялся на ноги и проорал им вслед:

— Ты просто чокнутая. Дура. Чокнутая. Дура.

— Я чокнутая? Я дура? — переспросила Нева и рассмеялась. — Дурачок!

— …чокнутая… дура… — Голос затих вдали.

Дуглас посмотрел назад и увидел, как мужчина потряс кулаком, потом сорвал с себя рубашку, швырнул ее наземь и, подпрыгнув, стал топтать ее босыми ногами, поднимая огромные тучи раскаленной до бела пыли.

Машина взревела, рванула с места, стремительно набирая обороты, и, громыхая, не разбирая дороги помчалась вперед, унося прочь тетушку, разъяренно вцепившуюся в горячее рулевое колесо, пока маленькая фигурка потного болтуна не испарилась в знойном воздухе высохших болот. Наконец Дуг смог перевести дух:

— Нева, я никогда не слышал, чтобы ты так разговаривала.

— И никогда не услышишь, Дуг.

— То, что ты сказала, это правда?

— Ни единого слова.

— То есть ты наврала? Наврала?

— Я наврала. — Нева подмигнула. — А он, как ты думаешь, он тоже врал?

— Не знаю.

— Дуг, а вот я знаю, что иногда нужна ложь, чтобы уничтожить другую ложь. По крайней мере, в данном случае. Но это не должно войти в привычку.

— Нет, мэм, — Мальчик рассмеялся. — Скажи еще про мандрагору. И про волчий корень у меня в кармане. И еще про пистолет с серебряными пулями, ну скажи.

Она повторила. И они оба дружно рассмеялись.

С гиканьем и криками они ехали вдаль на своей громыхающей развалюхе, переваливаясь через ухабы и ямы, она говорила, он слушал, и их смеющиеся глаза превращались в крохотные щелочки, они хохотали, ржали до упаду, покатывались со смеху.

Они смеялись и смеялись, пока не добрались наконец до воды, натянули купальники и, широко улыбаясь, вошли в озеро.

Солнце было по-прежнему в зените и палило вовсю, поэтому они еще минут пять счастливо плескались по-собачьи, прежде чем по-настоящему окунуться в мятно-прохладные волны.

Лишь в сумерки, когда солнце внезапно скрылось и от деревьев залегли огромные тени, они вспомнили, что пора возвращаться в город, причем той самой пустынной дорогой, через все эти темные места и мимо того самого высохшего болота.

Они стояли у машины и смотрели на уходящую вдаль дорогу. Дуг напряженно сглотнул:

— С нами ведь ничего не случится по дороге домой?

— Ничего.

— Залезай!

Они забрались на свои сиденья, Нева пнула стартер, словно дохлого пса, и они поехали.

Они ехали вдоль сливово-лиловых деревьев, среди бархатисто-багровых холмов.

И ничего не происходило.

Они ехали по грубому щебню безлюдной дороги, наливавшейся спело-фиолетовым цветом, вдыхали тепловато-прохладный воздух, словно запах сирени, и выжидающе переглядывались.

И ничего не происходило.

В конце концов Нева начала что-то напевать себе под нос.

На дороге никого не было.

И вдруг появился человек.

Нева рассмеялась. Дуглас прищурился, всматриваясь, и рассмеялся вслед за ней.

Это был маленький мальчик, лет, наверное, девяти, в светло-ванильном летнем костюмчике, белых теннисках и белом галстуке, с обветрившимся на солнце лицом и облупившимся носом. Он стоял на обочине и ждал. Мальчик взмахнул рукой.

Нева остановила машину.

— Вы едете в город? — весело спросил мальчуган. — Я потерялся. Мы с ребятами были на пикнике, все уехали, а меня забыли. Я так рад, что вы мне подвернулись. Тут страшно, просто жуть.

— Залезай!

Мальчуган запрыгнул в машину, и они отправились: мальчик на заднем сиденье, а впереди Дуг и Нева, которые с усмешкой посматривали на него и наконец совсем успокоились.

Долгое время мальчуган у них за спиной сидел молча, напряженно выпрямившись, весь такой чистенький, опрятненький, свеженький и новенький в своем светлом костюмчике.

И они ехали по пустынной дороге под совсем стемневшими небесами, в которых проглядывали редкие звездочки, и ветер становился все прохладнее.

Наконец мальчик заговорил, он что-то произнес — что именно, Дуг не расслышал, но увидел, как Нева застыла на месте, а лицо ее побелело как снег, из которого был словно выткан костюм мальчугана.

— Что? — спросил Дуг, оборачиваясь.

Мальчик смотрел на него в упор, не мигая, а его губы двигались сами по себе, будто отдельно от его лица.

Мотор поперхнулся и заглох.

Машина замедлила ход и встала намертво.

Дуг видел, как Нева давит на педаль газа и дергает стартер. Но главное, в этой установившейся незыблемой тишине он слышал голос маленького мальчика:

— Кто-нибудь из вас задумывался когда-нибудь… — Мальчик перевел дыхание и закончил: — Существует ли на свете такая штука, как генетическое зло?



 

Читайте cлучайный рассказ!

Комментарии

Написать отзыв


Имя

Комментарий (*)


Подписаться на отзывы


Е-mail

Dmitry Green, 30 июня 2022

Жутковатенький рассказ! Из серии с неожиданным финалом)

Martian, 20 февраля 2015

Ух ты!
С чем же мальчик и его тетя столкнулись?
Не с ближайшим ли родственником Темного Карнавала?
Чему же такому они противостоят?
Загадочно очень - один из его мистических рассказов. Столкновение с непредставимым.

ташка, 9 октября 2012

красиво

ДонСэржо, 8 декабря 2008

Очень понравилось ))) Страшно и увлекательно)

Написать отзыв


Имя

Комментарий (*)


Подписаться на отзывы


Е-mail


Поставьте сссылку на этот рассказ: http://raybradbury.ru/library/story/75/3/1/